Валентин научил его этому. А когда я попросил научить меня, он лишь сказал «Зачем тебе это? Ты воин, храбрый и сильный. Тебе ни к чему учиться играть на пианино»
— Жалкий вид, — сказал я. Но в мыслях я думал об одном: «Разве любить плохо?»
Но отец повторял все чаще одни и те же слова, после того как Джослин сбежала:
— Любовь — это уничтожение, если тебя полюбят, значит уничтожат.
Отец снова ушел, не сказав куда. Он оставил нас одних со словами:
— Когда я вернусь, покажете, как вы владеете оружием.
Мы остались одни. Сначала мы тренировались по одному, а потом вступи в бой.
Закончив тренировки, мы пошли в дом. Джейс снова начал играть на пианино.
— Научи меня, — попросил я.
— Хорошо, — сказал Джейс и освободил место, чтобы я сел.
— Только поклянись ангелом, что Валентину это не скажешь.
Он поклялся и приступил меня обучать игре. На удивление, я быстро научился играть. Когда отец пришел, мне хотелось показать, как я играю, но сдержался, зная, что он это не одобрит.
Мы начали показывать свое умение в бою. Первый бой выиграл я. Второй — Джейс. А третий — решающий, выиграл снова я. Валентин меня похвалил, Джейса тоже. Валентин был доволен нами, а особенно мною. Когда ночью мы пошли спать, отец снова похвалил меня. Он говорил, что мои силы все растут и растут, что я становлюсь сильнее.
Вот только он не знал, что всю злость, которую я показывал в бою, появляется от ненависти к нему. За то, что он сделал меня чудовищем.
Поручение
Все свои годы детства, которые должны быть проведены, как у всех, в сумеречной академии, я провел еще и с отцом, обучаясь всему тому, что не знал даже взрослый нефелим. За пять лет я стал не просто воином, но и орудием против всего, что мешало отцу добиться желаемого. Я был как машина убийца, которому не нужны были даже руны для хорошего слуха, я четко слышал звуки противника и на достаточно большом расстоянии. Отец был доволен мной, он восхищался всем, что я делал и постоянно повторял «Я знал, что из тебя будет толк, ты же мой сын». За это время я понял, что дьявольской крови в Валентине столько, что никакая ангельская кровь ему не поможет, но было то, что могло его успокоить, но, увы, Джослин бесследно исчезла, оставив лишь мне письмо, которое все это время находится в моей комнате, надежно спрятано от посторонних глаз. Три года Джейс Эрондейл жил в нашем доме, пока его не забрало семейство Лайтвудов. Милые люди. Они позаботятся о нем гораздо лучше отца и тем самым смогут дать ему то, чего я не имею — любви. Вот только умение быть воином ему придется отрабатывать самому.