.
В 1901 г., прослушав трактат С. Вебба об «эффективной национальной политике», А. Н. Савин записал в дневнике: «В этот вечер я испытал чувство сильного разочарования ‹…› Вебб начал с робкой критики либерализма, которого он не понимает и не может оценить. ‹…› Я редко слышал что-нибудь более ограниченное и тупоголовое, и даже неприхотливая аудитория, раболепствующая перед этим «гением», это почувствовала. (Да, я забыл прибавить, что политическая реформа нужна всего одна, по мнению Вебба: завести в Палате общин побольше комиссий и не позволять никому говорить больше получаса.)». Записав подробно все пассажи прослушанной речи, молодой историк, на родине с сочувствием относившийся в период студенчества к социал-демократам, был вынужден констатировать: «Трудно даже поверить, что все это говорилось всерьез. О политических учреждениях, о борьбе общественных классов, о землевладении, о земельной ренте, о железных дорогах, о средствах сплотить империю, о национальном вопросе в империи, о международном положении в Англии и множестве других вопросов, из которых каждый, вероятно, важнее всего того, о чем он говорил, не было сказано ни слова»[689]. Несколько лет спустя А. Н. Савин весьма скептически отнесся к деятельности Государственной думы, прочитав немало подобных речей отечественных политиков.
Вместе с тем посещая в течение 2 лет английские собрания и дебаты, А. Н. Савин тщательно отслеживал активность рабочих и их выступления. При этом в адрес ораторов из рабочих ученый никогда не позволял себе подобных едких замечаний. Молодому историку явно был интересен этот класс, достаточно новый для российской политической традиции[690].
Не только политический опыт зарубежных стран оказывался важным для российских историков. Распространенная практика заграничных командировок ученых, оставленных при университетах для подготовки к профессорскому званию, при всем несовершенстве этого инструмента позволяла им органично вписываться в русло мировой науки. Полученный опыт общения с другим миром и иными традициями, возможность слушать лекции и работать в семинарах ведущих европейских профессоров, наряду с опорой на изучение первоисточников, создавали особый тип историка-«всеобщника».
Наконец, иным интересным феноменом отечественной медиевистики и новистики становится в начале XX в. постоянная публикация статей и монографий российских историков в зарубежных изданиях и на иностранных языках, что способствовало их вовлечению в единое историографическое пространство.
К настоящему времени имеется уже довольно солидная историографическая традиция изучения взаимоотношения власти и сообщества историков, общественно-политических взглядов российских ученых, их биографий. Не претендуя на полноту освещения этого вопроса, мы постараемся показать на примере деятельности ученых с разными политическими воззрениями, представлявшими разные научные школы, их вовлеченность в политическую жизнь России в начале XX в.