За ним следом появилась Настя, с любопытством оглядываясь. Они оказались в центре довольно большой комнаты, на невысоком дощатом возвышении, огороженном толстым шнуром. Широкий проход отделял возвышение от полутора десятков столов с работавшими за ними писцами в форменной одежде, которые с интересом изучали прибывших. Один из них, видимо старший, на рысях приблизился, отвесил поклон и произнес какие-то слова приветствия, скользнувшие мимо сознания Вандерера, которое медленно отпускала дикая головная боль. Затем их провели к выходу из помещения.
Бородобур стоял на вытянутом холме, господствовавшем над всей прилегающей местностью. И с высшей точки открывалась потрясающая панорама. Город лежал подробной схемой у ног. Пожалуй, это было самым ярким и едва ли не единственным впечатлением от этого города. Полноценно жить мешала все та же непроходящая головная боль, заставляющая осознавать только ее, концентрировать внимание на ней, делая все остальное мелким и неважным, скользящим мимо.
Задерживаться в городе не стали, и сразу же вышли в направлении поселка Прамбан, в окрестностях которого и жил Ауробиндо. До заката оставалось около двух часов, когда усталые путники добрались до места.
Ауробиндо жил на восток от селения, затянутого в скорлупку земляного вала с частоколом по его гребню. Минут сорок пешего хода. Тропинка вилась по склону довольно крутого холма, изредка огибая осыпи и редкие заросли колючего кустарника. У самого гребня она терялась на голом камне, и путникам наугад пришлось обогнуть россыпь огромных валунов, в пару человеческих ростов.
С противоположной стороны, зажатое между этими валунами, обнаружилось жилище мудреца. Оно представляло собой нечто среднее между пещерой и постройкой из дикого камня и дерева. Промежутки между тесно стоящих больших камней заложили камнями поменьше без всякого скрепляющего раствора, а сверху покрыли накатом из нетолстых стволов и дерном. Дверной проем был занавешен одеялом, сейчас сдвинутым в сторону. Но внутри все равно было темно. Голая площадка перед входом резко обрывалась уступом примерно в человеческий рост и затем переходила в каменную осыпь и дальше в поросший куцей травкой склон. Глубокие тени уже прочно залегли внизу, в распадках между невысокими холмами, и лишь местами самые верхушки еще золотились багровым закатом. На площадке перед входом ярко пылал костер, сгущая в тени заслонивших солнце скал сумерки. Над огнем на трех камнях стоял ведерный котел, булькая варевом и распространяя аппетитный запах.