Абсолютный расцвет Катюшиных «фантазий» случился после Всемирного фестиваля молодежи и студентов, когда Москву заполнили толпы улыбающихся, хохочущих, шумных, дружелюбных парней и девчонок в странных, нередко как будто сошедших со страниц этнографической энциклопедии костюмах. Двенадцатилетняя Кэт жадно вслушивалась в их веселую болтовню, всматривалась, рисовала, изобретала новые кукольные платья, которые становились все более экзотическими…
А потом вдруг – как отрезало. Кэт вспоминала тысячи ярких – и таких разных! – нарядов, и собственные «придумки» казались ей… не то чтобы скучными, но какими-то необязательными. Ну сочинит она еще сто, двести, тысячу платьев – это же капля в море. Быть каплей в море не хотелось. Кэт пошила еще немножко – по инерции – и бросила. В жизни сразу образовалась какая-то пустота, как будто не хватало чего-то. Ни учебы, ни книжек, ни музыки для заполнения пустоты не хватало.
Но тут запустили спутник. Даже не так – запустили Спутник. Туда, в космос, с ума сойти! Кэт немножко и «сошла». А голова у нее, при всем кажущемся легкомыслии, была светлая. Если полетел спутник, сосредоточенно прихмурясь, рассуждала девочка, значит, и люди полетят? Разницы-то ведь никакой, правда? Только сложнее. А если люди, значит… значит… значит, и я могу?
Софи после фестиваля как-то внезапно бросила надоевшую переводческую «лямку» и устроилась в ателье. Такое, очень закрытое, для «партийных элит». Начав простой швеей, она как-то очень быстро доросла до одного из ведущих модельеров. Не столько из-за того, что недалеким в основном женушкам номенклатурных работников было лестно обшиваться у «княгини», сколько благодаря ее «парижскому» вкусу. Время от времени Софи обсуждала с дочерью очередной эскиз: «Как на твой взгляд, тут вот так или эдак лучше пустить?» Кэт отвечала не задумываясь и утыкалась в очередную книжку. В космос-то ведь не кого попало будут брать, надо хотя бы оценки, что ли, приличные. Правда, математика с физикой Кэт не давались, но она особенно не расстраивалась: ну не обязательно же понимать все эти зубодробительные формулы, чтобы «туда» полететь? И учебники очень быстро сменились фантастикой. Сперва – Беляев с Ефремовым, потом отец начал приносить «американцев», радуясь, что дочь улучшает английский.
Полет Гагарина стал для Кэт очередным разочарованием. Ну, то есть она радовалась, конечно, как и все вокруг, но лететь «туда» самой как-то внезапно расхотелось: зачем, если уже летают? Лучше уж, в самом деле, кино посмотреть, погулять или хоть книжку почитать – да мало ли в жизни веселья. Над кем-то из поклонников подшутить, в конце-то концов. Поклонников вокруг жизнерадостной, остроумной и очень, очень симпатичной Кэт крутилось изрядно. Что в школе, что в МГИМО, куда она поступила как-то очень легко – сработали и родительские связи, и практически «родные» английский с французским, да еще после Московского фестиваля испанский немножко поучила, романтики ради.