Когда мы достигли кульминации и я лежала на его груди, чувствуя, как он ласково поглаживает мою спину, я с неохотой произнесла:
— Мне нужно уходить. Лучше пробраться в общежитие, пока все еще спят. А то расспросов не избежать.
— Не вижу причин, почему ты не можешь сказать всем правду, — протянул Ирмерий, и я уловила в его голосе улыбку.
Вздрогнув, отстранилась и скатилась с тела ректора на свободную сторону кровати.
— Нет, — сказав это, поднялась и стала поспешно натягивать сброшенную вчера впопыхах одежду.
— Все будет так, как ты хочешь, — немного грустно произнес он. Перевернувшись на бок и приподнявшись на локте, наблюдал за мной с задумчивым выражением лица. — Когда мы снова увидимся?
Наспех скручивая волосы в пучок, я улыбнулась.
— Мы и так будем видеться каждый день. В столовой, например. Или в учебном здании.
— Ты знаешь, что я не об этом, — усмехнулся он.
— Знаю, — подтвердила я и чмокнула его в щеку. — Мне пора…
— Ты так и не ответила… — Он удержал меня за руку и притянул к себе, вернув поцелуй, но в гораздо более страстном варианте. У меня снова кровь закипела, и я с трудом заставила себя отстраниться.
— Мне и правда пора…
— Пока не скажешь, когда мы снова увидимся, не отпущу, — шутливо пригрозил он, снова приникая к моим губам.
Когда отпустил, сердце мое так колотилось, что я едва могла дышать.
— Сегодня… Я приду вечером, хорошо? Занесу почту в приемную, а потом…
— Не продолжай, иначе я потребую то, что планируется потом, прямо сейчас, — выдохнул Ирмерий, слегка поглаживая мои губы, распухшие от его поцелуев.
Я с нежностью посмотрела на него, улыбнулась и в этот раз все же ушла, не позволив себя больше задерживать.
Сердце мое пело. Наверное, я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.
Только сейчас поняла, что такое счастье на самом деле. Быть с тем, кого ты любишь, и знать, что он отвечает взаимностью. Когда это у тебя есть, все в жизни можно перенести, потому что за спиной вырастают крылья.
Но едва я вошла в нашу комнату в общежитии, радужное настроение померкло. Лоран уже не спал. Он лежал на кровати, заложив руки за голову, и в упор смотрел на меня. Я никогда не видела у него такого выражения лица. Раньше, каким бы злым Лоран ни был, его лицо все равно оставалось живым и выразительным. Но сейчас как-то посерело и словно лишилось чего-то важного, что раньше составляло суть этой личности. Лоран не сказал мне ни слова. Не обвинял, не оскорблял, не требовал объяснений. Просто смотрел так, словно я всадила ему нож в спину. И это ощущение было не из приятных.