Я замотала головой, с трудом пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Значит, он просто не хочет огласки. Уже легче. Теперь я по-другому взглянула на ситуацию.
Несомненно, пользующийся безукоризненной репутацией Ирмерий Старленд не хочет, чтобы о его кратковременной связи с адепткой-человечкой кому-то стало известно. Ради этого он и вызвал меня и Шейна. Дать понять, что мы должны держать язык за зубами, и тогда никто не пострадает. Я прекрасно поняла намек.
— Не беспокойтесь, лорд Старленд, все останется между нами, — откликнулась отстраненно и холодно. — Просто забудем о том, что случилось. Я понимаю, насколько вышла за рамки дозволенного. И глубоко сожалею.
— Сожалеешь? — повторил он с тихой горечью.
Некоторое время продолжал смотреть на меня, будто пытаясь что-то отыскать на моем лице, но не находил. Потом вернулся за стол, а когда вновь обратил взор в мою сторону, на его лице невозможно было прочесть никаких чувств.
— На этом все, адептка Тиррен. Продолжайте учиться. Слышал, вы даже успехи делаете.
Весьма рад это слышать. Если адепт Лоннерс вновь позволит себе лишнее, можете обратиться ко мне за помощью. А теперь можете идти. Я больше вас не задерживаю.
Было так больно, что я не могла даже пошевелиться. Намного больнее, чем сегодня утром. Я смотрела в кажущееся невыносимо далеким и чужим любимое лицо и понимала, что больше никогда оно не отразит других чувств ко мне. Других, помимо холода и безразличия. Да и неужели я полагала, что может быть иначе? Для него та ночь — досадная ошибка, которая слегка нарушила привычный порядок жизни. Хотя с чего я взяла, что у него не могло быть других подобных ночей? Любая адептка или преподавательница наверняка обрадовалась бы вниманию с его стороны. Просто все держится в секрете и не оглашается.
Сердце кровоточило от ревности и горечи, и я никак не могла справиться с чувствами.
— Что-нибудь еще, адептка Тиррен? — спросил ректор, в нетерпении барабаня по столешнице.
— Нет, ничего, — хрипло проговорила я и заставила себя подняться.
Побрела к двери, больше не оглядываясь. Боялась, что если сделаю это, то просто умру, вновь увидев безразличие на его лице. Чего только стоило сдерживать рвущиеся из глубины души слезы!
Хотелось поскорее покинуть приемную и там, за дверью, найти укромное местечко и порыдать вдоволь. Но даже этого мне не дали сделать. Едва я вышла из приемной и первые соленые капли покатились по щекам, как натолкнулась на декана Байдерна. Проклятье!
Вздумалось же ему вернуться в Академию и посетить ректора как раз в тот момент, когда он смог стать свидетелем моей слабости! Может, просто предоставит собственной участи и пойдет своей дорогой?