– Не говори с ним так, – одернула ее Саванна, беря Ашера за руку.
– Са-ван-на! Автобус уже здесь! Девочки внутри, пьют беллини. Через десять минут нам уезжать, а ты как сквозь землю провалилась!
– Ну, сейчас-то я здесь. Вещи у меня уже собраны, скоро я приду и тоже возьмусь за беллини. – Свободной рукой Саванна помахала Скарлет, отгоняя ее от машины. – Иди. Ну иди же. Я только попрощаюсь, и все.
– Ну так прощайся… быстрее! – прорычала Скарлет, становясь малиновой, как горло при скарлатине, и, сердито шурша подолом своего сарафана в лазурно-белую полоску, промаршировала в дом.
Саванна повернулась обратно к Ашеру.
– Похоже, мне нужно идти.
– Прости, что втянул тебя в неприятности.
Она пожала плечами, затем поднесла его руку к губам и мягко поцеловала ее.
– Оно того стоило.
Он наклонился и, заменив свою руку губами, нежно поцеловал ее со всей любовью, что была в его сердце.
– Будь умницей, поняла меня?
Она кивнула, ласково улыбнулась ему и, выйдя из машины, поспешила к калитке.
С болью в сердце Ашер смотрел ей вслед, а когда за нею закрылась дверь, развернул машину и выехал на восток, в сторону Мэриленда.
***
Саванна села в самом дальнем углу автобуса и прислонила голову к оконному стеклу, не обращая внимания на сестру и семерых ее закадычных подружек со времен школы: Линни, Дженни, Бонни, Милли, Минни, Джинни и Пташку. Для полноты картины не хватало только Кристи и Келли, которые должны были присоединиться к ним на репетиции свадебной церемонии.
Они дружили главным образом оттого, что, во-первых, все они были настоящими южанками, тоненькими и красивыми, а во-вторых, им нравилось, как сочетались их имена, из-за чего они предпочитали называть Скарлет ее первым именем – Кэти. Как-то раз, в старших классах, они приняли участие в конкурсе талантов и спели а-капелла песню Бритни Спирс «Oops! … I Did It Again», используя вместо слов десять своих имен.
Как только все разместились в автобусе, было предложено переименовать Саванну в Вэнни.
– Да-а, Вэнни – очень миленькое sobriquet, – сказала Дженни, которая как-то раз провела неделю в Париже.
– Роскошное, – согласилась Пташка. Мало кто помнил, что на самом деле ее звали Гортензией. В детстве мать называла ее «маленькой пташкой», и это прозвище так с ней и осталось. Впрочем, если бы Саванне пришлось выбирать между Гортензией и Пташкой, она совершенно точно тоже выбрала бы последнее.
– Все за Вэнни? – рассеянно спросила Минни, в десятый раз за время поездки обновляя блеск на губах.
Все, как одна, подняли вверх свои наманикюренные ладошки и в унисон прокричали «да». Кроме Саванны.