– Иначе и быть не могло.
– Ну, да. Не знаю, с точки зрения закона, может, я и не прав, но с человеческой точки зрения, иначе и поступить не мог. Я сначала отправил Игоря на такси домой и только тогда вызвал полицию. И ничего о нем не сказал. А потом позвонил Павлу, бармену из гостиничного бара в Синих Горах, объяснил ситуацию и попросил и его тоже ничего о Соловьеве не рассказывать. И он, кстати, со мной согласился, поддержал, в отличие от…
– Да я тоже согласна, тоже поддерживаю! – заверила Полина. – Мне самой Игоря Соловьева жалко, и понимаю, что он только жертва, но просто… видишь ли, мне и Альберта очень жалко, хоть вначале я к нему отнеслась несколько враждебно. А может быть, именно поэтому и жалко.
Виктор хотел что-то возразить, но Полина, почувствовав, что их спор может привести к ссоре, поскорее перевела разговор.
– А что с мэром Великсаром?
– С ним все хорошо, пришел в себя, поправляется, – довольно равнодушно сказал Виктор. В его тоне звучало: да что с ним может сделаться? К представителям власти он не испытывал особой симпатии.
– Интересно, – задумчиво проговорила Полина, – его выводили из комы мартиросяновским снадобьем?
– Не знаю, наверное.
– В таком случае, есть еще одна жертва, о которой, возможно, мы никогда не узнаем.
– Кого ты имеешь в виду? – насторожился Виктор.
– Медиума Великсара.
– О, Господи, точно! – расстроился он – Как я об этом не подумал? Хорошо еще, что эта жертва последняя. С открытием Мартиросяна покончено навсегда. Сам он мертв, Соловьев ничего не помнит, из его компьютера исчезли все наработки, наверное, перед тем, как пойти в больницу, он все уничтожил, флешка, которую взяла с собой Инга, утеряна при авиакатастрофе вместе со всеми ее вещами.
Виктор немного помолчал, а потом сказал совсем другим тоном:
– Все закончилось, и это здорово. Предлагаю по этому поводу первый тост.
Виктор налил в бокалы вина, они чокнулись и выпили. Неловкость, возникшая вначале, потихоньку проходила. Потом они снова выпили, уже за встречу. А потом Полина, радуясь, что все как прежде, поднялась из-за стола, чтобы принести из кухни новый кулинарный изыск. И тут Виктор вдруг расхохотался.
– Полинка! – Он все хохотал и никак не мог остановиться. – Полинка!.. – давясь от смеха, снова начал он, но не смог продолжить, зашелся в новом приступе смеха. Не понимая, в чем дело, но заразившись его безудержным весельем, Полина тоже засмеялась. – У тебя платье… платье… надето задом наперед, – наконец смог пробормотать сквозь смех Виктор. – Как я раньше этого не заметил?
– А я чувствую, на груди морщинится! – тоже сквозь хохот проговорила Полина.