– Я еще не знаю, понадобятся ли мне деньги, – сказала она. – Сколько у меня есть времени для принятия решения?
– Ответ необходим правлению в понедельник утром, – сообщил Шюман.
Он солгал, поскольку мог поступать с деньгами по собственному усмотрению и ему даже не требовалось никого информировать. Ведь средства были заложены в бюджете, как прочие внешние расходы, о чем правление не имело ни малейшего представления. Однако сорока миллионов долларов он, конечно, не имел в своем распоряжении. Верхняя граница для подобных трат находилась на уровне трех миллионов крон, что являлось максимальной суммой для всевозможных эксклюзивных инвестиций наиболее сенсационного рода.
Взгляд Анники остановился на сегодняшнем номере газеты, который лежал у него на письменном столе первой страницей вверх.
– Ты сам в это веришь? – спросила она.
Он почувствовал, как его настроение резко пошло вниз.
– Анника…
Она показала на фотографию Линны Сендман.
– Она четырежды заявляла на своего мужа об избиении, ты знал это? И дважды ходатайствовала о запрете для него приходить и доставать ее, но ничего не получила, ты проверял это?
– Возможно, есть причина, почему все ее заявления ни к чему не привели, – сказал Шюман довольно резким тоном. Он сделал это не преднамеренно, но по какой-то причине всегда поддавался на провокации Бенгтзон. Сейчас она села на край стула и наклонилась над его письменным столом.
– Похоже, по мнению прокурора, она была истеричной дурочкой, которой следовало искать точки соприкосновения, а не заводиться из-за всякой ерунды.
– А что мне, по-твоему, требовалось делать? Мы же не можем обвинять человека в подобном без достаточных оснований, – ответил Шюман и почувствовал, что вступил на тонкий лед.
Бенгтзон и в самом деле захлопала глазами, как она всегда делала, когда он позволял себе ляпнуть какую-то глупость.
– А как же упавший самолет, который взорвали террористы? – поинтересовалась она.
Шюман поднялся, не в силах сдержать раздражение; какое, собственно, это имело отношение к его предложению заплатить выкуп за ее похищенного мужа?
– Мы не указываем ни на кого конкретно, – сказал он.
Она откинулась на спинку стула.
– Ты читал рапорт Европола о терроризме, опубликованный несколько лет назад?
Шюман закрыл глаза и попытался взять себя в руки.
– За год в Европе произошло четыреста девяносто восемь терактов, – затараторила она. – По подозрению в самых разных действиях террористического характера задержали сотни людей. Большинство из них были мусульмане. Но тебе известно, как много из этих четырехсот девяноста восьми провели исламские террористы?