Чай оказался крепким и сладким и отдавал мятой. Я никогда не пил такого вкусного с тех пор, как прибыл сюда. Вода была прохладной и явно свежей, а угали еще теплой.
Пожалуй, я вел себя правильно. Наверное, они поняли, что я не хотел доставлять им проблем, действительно жаждал сотрудничать, и в результате получил награду, и далее со мной будут гораздо лучше обращаться.
Эта мысль наполнила меня надеждой.
Пожалуй, Анника внесла свою лепту. Насколько я понял, они связались с ней, а я знал, что она сделает все для моего освобождения. Вероятно, выкуп уже заплатили. Скоро они подгонят большую «тойоту» и отвезут меня к самолету в аэропорт Либоя.
И надо признать, я заплакал от облегчения.
Если подумать, охранники ведь не сделали мне ничего особенно плохого. Кионгози Уюмла, крепыш в тюрбане, конечно, прилично ударил меня ногой, но ведь из-за моего вранья. Само собой, я богатый человек в их глазах, сказать что-то другое, естественно, ни в какие ворота не лезет. Мне досаждала сильная боль с правой стороны груди, возникавшая каждый раз, стоило мне сделать глубокий вдох, но ничего не поделаешь. К смерти датчанина они в принципе не имели отношения, у него же была астма, и француз… Да, что я могу сказать о нем? Время от времени у меня самого возникало желание лишить его головы.
Испанца и румына я не видел и не слышал о них ничего с того момента, как эту парочку забрали из хижины. Пожалуй, их ждала дорога к аэродрому в «тойоте» вместе со мной. Наверное, наши правительства совместными усилиями договорились о нашем освобождении в обмен на какое-то политическое обязательство.
Помидор я истребил первым. Затем доел последние крошки угали, выпил воду и облизал изнутри чашку из-под чая, чтобы добраться до остатков сахара. И сейчас, судя по ощущениям, набил живот до отказа. И если бы не чесались места укуса насекомых и не болел правый бок, мог бы сказать, что чувствую себя достаточно хорошо.
Я сидел в углу, прислонившись к железной стене по диагонали от темного пятна, оставшегося в месте, где умер датчанин. Фактически я превратил тот конец хижины в туалет. Не из неуважения, а чисто по санитарным причинам.
Металлический лист был все еще прохладным за моей спиной. Он мог очень сильно нагреться за день.
Потом я услышал какие-то звуки и голоса снаружи в маниатте. Мужские и женские, ну да, это же говорила Катерина, по-английски, громко, вроде бы о чем-то молила.
Я сел прямо и напряг слух. Не было ли там других голосов? Испанца? Румына?
Пожалуй, Катерине тоже предстояло составить нам компанию в «тойоте» до аэропорта.