Земля здесь на ощупь казалась твердой как камень, но не имела с камнем ничего общего, поскольку она жила и пожирала все, что попадало на нее, кровь, и мочу, и рвотные массы. Она глотала их и прятала в себе, не делая ничему исключения, хранила все в своих недрах и превращала в яд и желчь. Они попытались заставить меня есть, но я швырнул еду на землю. Они не принудят меня больше ничего делать. Ничего. Ничего. Я вернул еду и воду земле, в ее вонючее чрево, и никогда больше не прикоснусь к их дерьму, к их подлостям. Ее глаза неотступно преследовали меня, остекленевшие от боли, но все равно полные презрения и осуждения. Они смотрели на меня из каждого угла.
А звуки были такими громкими, и я не мог найти спасения от них.
День 6
Понедельник 28 ноября
Анника стояла в прихожей, когда зазвонил стационарный телефон. Она замерла с рукой на дверной ручке и прислушалась в направлении спальни.
– Мы разве никуда не идем, мама?
Она почувствовала, как дети перестали суетиться около ее ног, они уже начали потеть в своей уличной одежде. Почему он всегда ждал так долго, прежде чем ответить?
Второй сигнал.
– Да нет, идем, конечно, совсем скоро…
Может, речь шла о какой-то хорошо отработанной стратегии ведения переговоров с похитителями: подождать по меньшей мере до третьего сигнала и только потом поднимать трубку, тогда сумма выкупа уменьшится и события пойдут быстрее?
– Нам же в бассейн сегодня, мама, разве не надо взять с собой купальные принадлежности?
Черт. Тренировка по плаванию. Она отпустила дверную ручку.
И тогда он прозвучал, третий звонок.
– Само собой, – сказала она и поспешила назад в детскую комнату, разворошила белье в гардеробе Эллен и нашла купальник среди чулок.
Четвертый сигнал. Халениус ответил. Анника замерла посередине комнаты и вся обратилась в слух.
Она плохо спала ночью, что было непривычно и не прошло для нее даром. Она просыпалась несколько раз, ходила к детям, сидела неподвижно в темноте и прислушивалась к их дыханию, потом еще, примостившись у окна в гостиной, пыталась найти на небе известные всем звезды и созвездия. Но без успеха. Усталость волнами накатывала на нее, затуманивая сознание.
– Можно я возьму этот мешок, мама?
Дочь нашла пластиковый пакет из «Консум Родхусета». Она стояла потная и до ужаса деловая перед ней, маленький педант в плане времени, ненавидевшая опаздывать. Калле нетерпеливо пинал ногой двери лифта на лестничной площадке.
– Конечно, – ответила Анника и сунула в мешок купальник и первое попавшееся под руку полотенце из ванной, лелея надежду, что оно не испачкано менструальной кровью и что на дне пластикового мешка не было никаких липких остатков еды.