– Ты должна разузнать, как можно переправить приличную денежную сумму в банк Найроби, – сказал Халениус. – И я думаю, тебе надо сделать это сегодня.
Она слегка приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.
– Немецкий, румынский и испанский переговорщики говорят, что они близки к соглашению. Все быстро пошло вперед, но не абсурдно быстро.
Анника села снова.
– Обычно это занимает от шести до шестидесяти дней, – повторила она его собственные слова.
Халениус посмотрел на нее, словно было важно, что она услышала сказанное им когда-то и запомнила.
– Суммы во всех других случаях находятся в окрестностях миллиона долларов, – сообщил он. – Нам, конечно, не удастся опуститься ниже.
– По-твоему, это мужчина с видео? Кто звонит и ведет переговоры?
– Янки проанализировали голоса каким-то цифровым способом. По их мнению, они совпадают.
– И какую технику они используют?
Халениус приподнял брови.
– Ты меня об этом спрашиваешь?
– Почему он тогда не говорит по-английски в фильмах?
Халениус поднялся и отошел к оконной нише, где поместил небольшой лазерный принтер.
– Разговор получился достаточно коротким, – сказал он. – Девять с половиной минут. Я перевел и распечатал его. Хочешь почитать?
Халениус протянул ей распечатку на двух неполных листах формата А4. Она покачала головой. Он положил бумаги на письменный стол и сел на свое место снова.
Анника смотрела в окно поверх верхушек деревьев.
– Англичанка мертва, – сказала она. – Француз мертв. Румын, испанец и немка ведут переговоры, подобно нам. Но был ведь еще один, датчанин?
– Датчане ведут переговоры, они находятся на той же самой стадии, что и мы.
Халениус выглядел подавленным сегодня, более уставшим, чем обычно. Ему удалось провести слишком мало часов дома этой ночью, и сейчас, кроме того, приходилось спать одному. Его подруга ведь уехала в Южную Африку. Пожалуй, ему стоило труда заснуть, когда она не лежала рядом. Наверное, он переместился на ее половину кровати и на время присвоил одеяло и подушки, хранившие ее запахи и отдельные волоски со всех частей тела. Скорее всего, они занимались любовью каждую ночь или, пожалуй, по утрам. Возможно, его физическое состояние оставляло желать лучшего, если он не получал свою порцию любви перед началом дня.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
Халениус удивленно посмотрел на нее.
– Хорошо, – ответил он. – Просто хорошо. А ты сама?
У нее появилось ощущение, что кровать качается под ней.
– Банк открылся, – сказала она, пошла в гостиную и упаковала видеокамеру и треногу.
✽✽✽
Она не записалась на консультацию заранее, из-за чего дамочка из отдела обслуживания клиентов Хандельсбанка нахмурила брови при ее появлении. Аннике пришлось стоять и ждать, пока та прогулялась по сотрудникам с целью выяснить, не сжалится ли кто-нибудь над ней, хотя ей вряд ли стоило большого труда решить данную задачу, поскольку Анника оказалась единственным клиентом в зале. Она потрогала свою видеокамеру и снова обратила внимание на то, как осторожно двигались все сотрудники, как тускло поблескивали их драгоценности и как сразу же бросались в глаза все недостатки: складки со стороны спины на рубашках, спущенные петли на чулках. Мужчины с усталыми глазами, обслуживавшего ее в последний раз, нигде не было видно. Ее вопросы, пожалуй, настолько достали его, что он слег с тяжелым недугом. Пожалуй, впал в глубокую депрессию из-за того, с каким нежеланием она реагировала на все его предложения.