. Халениус рванул вперед как сумасшедший, и она с трудом поспевала за ним. Они мчались по коридорам и эскалаторам мимо залов вылета, чье обозначение в виде комбинации букв и цифр на вид не подчинялось никакой логике, и достигли 2F, когда на информационном табло уже красовалась надпись Gate Closed
[29] для ночного рейса «Кенийских авиалиний» до Найроби. Очередь на контроль безопасности была очень длинной, и они пролетели мимо нее, почти не касаясь ногами пола. Анника сказала что-то своим «огнедышащим» голосом, и ее попросили предъявить для проверки сумочку, из которой потом забрали зубную пасту. Они добрались до своих ворот как раз в тот момент, когда пожилая женщина из персонала запирала стеклянную дверь, и упросили ее впустить их на борт самолета, несмотря на опоздание.
– Здесь всегда так, – сказал Халениус и опустился в свое место 36L. – Всегда так в этом чертовом аэропорту.
Анника не ответила, она ударилась коленями о кресло перед ней, и они начали болеть уже через пять секунд. Халениус сидел очень близко к ней, их локти касались на узких подлокотниках, ей казалось, что она чувствует его запах. На экране на сиденье впереди нее стояло:
А рядом с текстом находились лев и две львицы и логотип «Кенийских авиалиний» с их слоганом «The pride of Africa»[30].
Картинка поменялась. Сейчас весь экран заполнял текст
UMBALI WA MWISHO WA SAFARI 4039 MAILI.
Потом на нем появилась карта мира с самолетом размером с Западную Европу. И маршрут их рейса, обозначенный на ней штриховой линией, по дуге уходил вниз к квадрату на краю Африки. Полет должен был продолжаться восемь часов и десять минут.
Она посмотрела в окно. Мужчина в наушниках и толстой куртке поливал крылья лайнера специальной жидкостью. Ей стало интересно, приходилось ли ему бывать в Африке.
Все места в самолете были заняты. И из-за спертого воздуха в салоне уже сейчас было трудно дышать.
Анника зажмурилась и закрыла уши руками. Двигатели начали набирать обороты, и самолет пошел на взлет. Она чувствовала, как вибрации его металлической обшивки передаются ее телу.
Колени Халениуса сталкивались с ее коленями.
Двенадцать часов назад она лежала в своей постели на Ангегатан вместе с ним с ощущением, что все было слишком рано или слишком поздно.
Время от времени она просыпалась с затекшей шеей и слюной в уголке рта. И каждый раз смотрела на сидевшего рядом с ней Халениуса, иногда он спал с полуоткрытым ртом, порой, не отрываясь, смотрел фильм на маленьком мониторе перед собой в крошечных наушниках, едва торчавших из ушных проходов.