Потом опустила сумки на него и открыла дверь слева от себя. Ванная, больше, чем у нее дома, коричневый сланец с пола до потолка.
– От выкупа останется хоть что-то, когда мы заплатим за это? – спросила она Халениуса, вернувшись в комнату снова.
– Стоит как худший однокомнатный номер в Нью-Йорке, – ответил он. – Но здесь только одна кровать, я вернусь на ресепшен и скажу, что нам надо каждому по спальне…
Она положила руку ему на грудь. Он остановился и отвел взгляд на камин.
– То, что я сделал, непростительно.
– Для кого? – спросила она.
Он опустил глаза в пол.
– Томас – моя ответственность, я его работодатель. Если он не может доверять мне…
– Томас отвечает сам за себя, точно как мы с тобой.
– Я воспользовался ситуацией, – возразил он. – Мне нет оправдания. Ты сейчас целиком и полностью зависишь от меня, я нарушил любой кодекс чести, какой только существует…
Она встала очень близко к нему, ее дыхание согревало ему шею, она обняла его за спину.
– А когда ты встретишь его снова, – сказал Халениус тихо, – что ты почувствуешь тогда?
– Давай не будем думать об этом сегодня вечером, – прошептала она и укусила его за мочку уха.
Он несколько секунд пыхтел ей в плечо, прежде чем прижал ее к себе.
Анника проснулась от шума водопада. Она лежала, запутавшись в простыне, рядом с Халениусом и не могла понять, где находится.
– Это дождь барабанит по железной крыше, – прошептал Халениус в темноте. – Не правда ли, круто звучит?
Она не ответила, лежала неподвижно и глубоко дышала, впереди угадывалась противомоскитная сетка, окружавшая кровать. Шум то затихал, то снова усиливался. Слабые раскаты грома доносились со стороны Нгонг-Хиллс.
Она повернулась к нему, обвила потными ногами его колени и положила руку ему на щеку. Комната осветилась вспышкой молнии. Она посмотрела ему в глаза и уступила желанию.
Следующий раз она проснулась на рассвете. Дождь прекратился, только отдельные капли с деревьев время от времени падали на крышу со звуком, напоминавшим выстрел. Халениус стоял и натягивал джинсы с другой стороны противомоскитной сетки.
Анника отбросила простыню в сторону и шагнула на деревянный пол. В комнате было прохладно и сыро, но она не почувствовала этого. Встала, нагая, перед ним и последовала пальцами за его голыми руками. Его скулы заиграли под кожей.
– Это наше дело, – сказала она тихо. – Никто, кроме нас, ничего не знает.
– Фрида заказывала номер, – напомнил Халениус. – Она не знает, но догадывается.
Она обвила руками его шею и поцеловала его осторожно. Он обнял ее за спину и поцеловал в ответ, потом резко отпустил и направился к своей рубашке, брошенной на спинку стула, надел ее и застегнул на две пуговицы, схватил сумки с деньгами и поспешил к двери.