Она села и огляделась, пытаясь различить что-то в окружавшей их темноте. Среди тропических растений кое-где пробивался свет. Он исходил из старинного дома со стеклянной верандой, представшего ее взору.
– Извини, – сказал Халениус. – Я зря взял тебя с собой.
– Где мы?
– В «Саду кофе» Карен Бликсен. На ее старой ферме, здесь отель сейчас. Я знаю Бонни, его владельца. Возьмешь мою сумку, а я позабочусь об этом?
Он показал на баулы с долларами.
– Где Фрида?
– Организует номера для нас, потом уедет домой.
Анника вышла из машины и резко остановилась на полушаге.
– Аэропорт! – сказала она. – Нам же надо нанять самолет!
– Все сделано, – успокоил ее Халениус и поставил сумки с деньгами на землю, их ручки заскрипели. – Мы договорились с одним знакомым Фриды.
Анника подняла сумку Халениуса. Она почти ничего не весила.
Они вошли в старый дом, который с таким же успехом мог находиться в Сёдерманланде или в Эстерлёне: темный паркет «елочкой» на полу, покрашенные в белый цвет стены, веранда с разноцветными стеклами.
– Карен Бликсен жила здесь? – прошептала Анника.
– Это, собственно, дом ее босса, но она жила здесь подолгу тоже, – сказал Халениус и исчез куда-то, повернув налево.
Воздух за окнами был сырой, там царила непроглядная тьма.
Она стояла посередине комнаты и таращилась на старинный клавесин у одной из стен. Его клавиши стали коричневыми от времени, как давно не чищенные зубы. Она протянула вперед руку, чтобы послушать, как он звучит, но остановила пальцы в воздухе в нескольких сантиметрах от инструмента. Хотела ли она, собственно, знать это? Могла ли даже предположить, какие мелодии прятались внутри? Может, там не было ничего, кроме криков и стенаний?
Халениус появился из внутренних помещений со старинным ключом в кулаке.
– Инструмент не работает, – сказал он, кивнув на клавесин. – И не принадлежал Карен, Бонни где-то раздобыл его.
Он схватил баулы с деньгами, покачнулся под их тяжестью, а потом вышел наружу и исчез в ночи. Анника согнула колени, взяла их сумки и последовала за ним по вымощенной камнями тропинке, петлявшей в темноте и кое-где освещаемой слабыми фонарями. Их окружали ночные звуки, которые она раньше слышала только в кино: кваканье, скрежет, некие подобия пения и бормотания, которые она не могла идентифицировать и объяснить. Казалось, темнота становилась все чернее вокруг них.
– И где отель? – спросила она.
Халениус показал налево. Белые стены виднелись за зарослями тропических растений.
– Собственный дом? Каждый номер – отдельный дом?
Она вошла в зал с белыми стенами и черными потолочными балками, парившими высоко под самой крышей. Белые льняные занавески на черных железных карнизах, огонь потрескивал в камине, справа гостиная. Она подняла взгляд на кровать с балдахином, красовавшуюся как корабль посередине комнаты, кованый каркас и сетка против комаров в качестве паруса. Анника осторожно шагнула на натертый до блеска деревянный пол, темный, как за ночь образовавшийся лед.