А на кассе обнаружила, что морковь заплесневелая, и попросила поменять ее.
– Она экологически чистая, – ответил ей сидевший там парень с таким видом, словно был полностью уверен в своей правоте.
Она проверила томаты и поменяла их тоже.
– Я надеюсь, все разрешится с твоим мужем, – сказал кассир.
Она глубже надвинула шапку на глаза.
Пакеты оказались тяжелыми, пусть она и пыталась ограничиться самым необходимым. Ей пришлось идти осторожно по обледеневшим тротуарам. Но покупки хорошо нагрузили руки и плечи и помогли ей приобрести устойчивость, как бы связали ее с землей.
У нее была мокрая от пота спина, когда она, наконец, поднялась в свою квартиру на Агнегатан.
– Собственно, Ай-си-эй на площади Кунгсхольмсторг ближе, – сказала она, тяжело дыша, Халениусу, который встретил ее в прихожей, – но я не осмеливаюсь покупать там. «Консум Родхусет», конечно, хуже некуда, но они, по крайней мере, не изображают из себя магазин деликатесов для высшего общества…
Она замерла, встретившись с ним взглядом, руки разжались и выронили пакеты.
– Что? – спросила она.
– Речь идет не о Томасе, – сказал Халениус, – но у меня плохие новости об одном из других заложников.
Анника схватилась за дверной косяк.
– Кто?
– Француз. Войди и закрой дверь. Дай мне пакеты. Хочешь кофе?
Она покачала головой.
– Сядь в гостиной, – сказал Халениус.
Она сняла верхнюю одежду и выполнила его указание.
Он зажег маленькие лампы в окне и включил телевизор без звука. Там показывали новости с сурдопереводом. Танк ехал по стеклу, пожалуй, сюжет касался Каддафи, или Афганистана, или боев в Йемене.
Анника опустилась на диван. Халениус вошел в комнату с чашкой кофе в руке и сел рядом с ней.
– Себастьяна Магури нашли мертвым, – сообщил он.
Француз, член парламента ЕС, вроде бы Томас упоминал его как-то. Он имел привычку болтать о прочих участниках своих конференций, когда звонил домой (но никогда о женщинах, молодых и красивых), из-за чего Анника чаще всего начинала злиться, какое ей было дело до высокомерия некоего бельгийца или до того, что некий эстонец вызывал у ее мужа исключительно положительные эмоции?
– Томас не любил его, – сказала Анника.
– Он лежал на улице в Могадишо. Неизвестный позвонил в посольство Джибути и сообщил, где находится тело.
– Джибути?
– Соседняя страна к северу от Сомали, по-моему, сегодня единственная нация в мире, у которой еще есть открытое посольство в Могадишо. Здания западных представительств покинуты и постепенно ветшают. Шведский посол в Сомали сидит в Найроби.
– Как он умер?
Халениус колебался, а она поднялась, не дожидаясь ответа.