— Давай яблоко.
Гном с удивленным выражением на лице протянул надкушенный плод. Я показал яблоко бегемоту. Тот открыл пасть — конечно, до пасти Шалока сильно не дотягивает, но тоже внушительно. Я закинул туда яблоко, бегемот пасть захлопнул и продолжил с вожделением смотреть на Грегала.
— Делиться надо, — объяснил я гному и вернулся назад, к дракону.
Через полчаса Грегал снова нарисовался около меня. Я вздохнул и подошел.
— У меня яблоки кончились, — хмуро сказал гном.
Я хотел было заметить, что баловать питомцев тоже нехорошо, но потом мне в голову пришла одна мысль и я спросил у бородача:
— А ты сегодня своего бегемота кормил?
— А его я должен кормить? Я думал, смотритель — это тот, кто смотрит.
Называется — приехали. Как он вообще умудрился устроиться сюда на работу?
— И кормить, и вольер убирать, а как же?! Ты и вчера его не кормил?
— Нет, — гном выглядел несколько растерянным. — А что едят бегемоты? Фрукты, овощи, мясо, птицу, супы?
— Не надо мясо и птицу, — Биги надо было спасать, а значит, объяснить Грегалу правила кормления как можно проще, — просто приходишь на нашу кухню… ты знаешь, где находится кухня? Я тебе покажу. Приходишь и просишь кормление для бегемота. И тебе дают ведро.
— Ведро?
— Ведро с едой. Уж знамо дело — не одно яблоко.
Видимо, я хорошо все объяснил, потому, что гном больше ко мне не подходил. Я потом специально наведывался к вольеру с бегемотом. В отношениях между Грегалом и его подопечным установилась полная идиллия. Бегемот проникся к своему спасителю от голодной смерти таким глубоким чувством, что следовал за ним по пятам и вел себя словно собачка, встречающая хозяина. Растолковывать простодушному животному, что его спаситель был одновременно и тем, кто морил его голодом, я не стал. Пусть наслаждаются любовью и гармонией.
Целых четыре дня Грегал никак меня не доставал. Только улыбался издали при каждой встрече и махал рукой, как старому доброму знакомому. Меня это весьма радовало, потому что надо было много заниматься с Шалоком и готовить его к предстоящим изменениям. Шалок, конечно, очень умный дракон, я бы даже сказал, что не по годам (по своим, драконьим годам, естественно) развитый, но очень уж многое надо было объяснить за такое короткое время. Сам Шалок чувствовал предстоящие перемены, они его с одной стороны манили, с другой пугали, а в итоге он стал гораздо более нежным и чаще впадал в созерцательность. Из созерцательности его приходилось выводить кусочками шоколада. Пусть вредно, но я старался не давать помногу, так, плитку-другую. А потом мы продолжали занятия.