— Попробуйте пройти под аркой, — хозяин испытующе посмотрел на меня.
— Нет, извините, не могу, — я сглотнул слюну.
— Правильно. Это страх. Никто не может. Даже кошки.
— Мохногорский Великан?
— Да.
Но уже следующее покрывало полетело на пол.
— Плюющийся синеязыкий.
— Боже мой, какая мерзость.
— Не мерзость — подлость.
Что-то свернутое в клубок, в камень рядом с дорогой, серо-зеленое, покрытое то ли мхом, то ли слизью, приготовившееся к укусу.
— К плевку, — Герой внимательно следил за мной. — Даже сейчас, — хмыкнул он, — не советую касаться его языка и десен.
Я обернулся.
— Вы показывали это кому-нибудь?..
— Да, — в голосе послышалась грусть. — Люди не готовы. Они теряются. Знаете, может, вы и правы — они не могут видеть чувства, реальные чувства. Загородились, как щитом, парой сказок и когда видят это… Впрочем, все-таки это только чучела, скульптура, как ни больно это говорить. У меня не получается! — он взмахнул в отчаянии сжатыми кулаками. — Там, при реальной встрече, люди испытывают совсем другие чувства, а здесь только растерянность…
— Другие? Какие? — мне было стыдно признаться, что я тоже испытывал только растерянность, несмотря на всю мою предварительную подготовку и вхождение в образ.
— Какие? А давайте посмотрим на принцесс, — и Великий герой направился к следующему стенду.
Напыщенный герольд открыл дверь, сделал шаг вперед и, три раза продубасив своей клюкой о паркет, набрал в грудь воздуха и приготовился представить вошедшего. Ронли засмотрелся на невозмутимые и отточенные действия, с интересом ожидая, как же его представят. Увы, дождаться не получилось.
— Джонатан, — раздался строгий женский голос, — сейчас важно не терять времени. Так что без церемоний.
Джонатан шагнул в сторону, стараясь всем своим видом подчеркнуть ошибочность воззрений хозяйки, и пропустил Ронли в зал.
Мастер Сайрус уже находился перед герцогской четой. Он удобно устроился в кресле, привычно посасывая свою любимую трубку и усиленно чему-то кивая. Небольшой, пухленький, очень уютный со своей старомодной трубкой и пышными усами, он как никто другой умел утешить, успокоить, уладить щекотливые ситуации с коронованными особами. Противиться его тихому воркующему голосу не было никакой силы. Коллеги шутили, что и драконы после разговоров с мастером Сайрусом раскаивались, отдавали принцесс и шли работать в благотворительные организации.
Стоявший по другую сторону от герцогской четы капитан стражи был полной противоположностью Сайрусу. Наверное, в свободное время он вполне мог бы позировать художникам в образе Бога Войны. На полголовы выше совсем не маленького Ронли, значительно шире в плечах, закованный в кирасу — капитан стоял спокойно и уверенно, даже как-то не по ситуации презрительно. Впрочем, его рост позволял смотреть сверху на подавляющее большинство встречавшегося народонаселения. Даже на мастера Сайруса.