— Конечно же, нет! Марта не могла меня предать! И я не могу предать ее!
— Понятно, — кивнул он. — Нашего хомячка надо спасать, пока он не натворил дел, о которых потом пожалеет сам! Если у него останется, чем жалеть. У меня появилась идея: мы будем лечить тебя небом!
Он потопал в лес, и оттуда снова стал раздаваться треск ломаемых веток, короткие взрыкивания и неразборчивое бормотание.
— Что ты задумал? Ты не сможешь на меня повлиять никакими пытками! Я ни за что не отрекусь от своей любви! — проорал я.
— Где-то тут, — раздалось в ответ, — я видел… а, вот, нашел!!!
Он появился из леса, таща в зубах какие-то свисающие то ли ветви, то ли веревки, помотал головой, как собака, отряхиваясь от налипшей на морду листвы, потом бросил свою добычу к моим ногам.
— Что это?
— Оплетальник прочностебельный, лиана такая. Ее никто не может порвать, кроме дракона, конечно!
— Зачем это еще?
— Конечно, ты можешь просто сесть мне на спину и держаться за выросты хребта, но мне будет спокойнее, если мы тебя привяжем.
— Погоди? Ты что — хочешь привязать меня к спине и утащить в свое логово, как бедную Марту?
— Какую Марту? — опешил дракон.
— Мою Марту.
— Тьфу! — он сплюнул. — Да не таскал я никого. Просто тебе надо успокоиться. Впустить спокойствие окружающего мира в себя. Потому, что страсти — они тобой выдуманы. Ну, то есть, не тобой, а вообще вами, теплокровными, но и тобой тоже. А постольку, поскольку ничего так не успокаивает, как небо и полет, то я просто дам тебе возможность полетать немного. На мне. Надеюсь, у тебя крепкий желудок?
— Что? — не понял я резкого перехода.
— Мне как-то не хотелось бы, чтобы тебя вытошнило прямо мне на шею. Полупереваренная пища, она, знаешь ли…
— Да я уже не помню, когда ел!
— Бедолага, но вообще-то тем хуже. Полностью переваренная пища воняет гораздо противнее. Надо бы еще принести лиан.
Дракон снова направился в лес.
— Ах ты, змей-искуситель! Вот вся твоя подлая змеиная натура и сказалась! Аспид, как есть аспид! Ты предлагаешь мне свои райские яблоки полета, знания и спокойствия, чтобы я позабыл настоящую любовь? У тебя не выйдет! — я демонстративно улегся на землю.
— Пофуфай… тьфу! — он выплюнул новую порцию ветвей-веревок. — Послушай, а тогда, во время нашего небольшого танца с саблями, ты был гораздо решительнее!
— Это был меч!
— Какая разница, как зовут железку, которой в тебя тычут. Чего ты сейчас боишься?
— Я ничего не боюсь!
— Или ты считаешь, что твоя щипалка все-таки подействует и я умру прямо в воздухе с тобой на спине?
Я с тайной надеждой посмотрел на царапину на нижней челюсти, вздохнул и отвернулся.