С этими словами ефрейтор, опираясь одной рукой на ящик из-под патронов, а другой на автомат, с силой рванулся, желая встать.
— Лежи, лежи, голубчик, — удержала его Вера. — Знаем, сила у тебя есть и стрелять ты сможешь. А пока полежи.
На бруствере траншеи часто защелкали хлопки разрывных пуль, послышался тревожный клекот пулемета, сначала одного, потом второго и третьего. Князев выпрямился, снял с шеи автомат.
Это был очередной огневой налет — немцы регулярно беспокоили ими гвардейцев. Но сейчас в огневом шквале появилось и кое-что новое — разрывы гранат. Они доносились с левого фланга, где перед траншеей валялось много крупных камней: очевидно, немцы сумели скрытно просочиться к этим камням. Князев осторожно выглянул из окопа. Еще не рассвело, но уже видна стала главная траншея немцев. Она проходила гораздо ближе, чем предполагал Князев.
Ануфриев снова сделал попытку подняться, но парторг сказал:
— Не вставай, Ануфриев. Атаки нет. Шум просто.
Однако шум этот встревожил парторга, он поспешил в левый конец траншеи. Здесь Князев застал уже Белова. Командир усилил оборону угрожаемого участка тремя бойцами из взвода Сотникова и самого старшину передвинул поближе.
Вскоре огонь врага несколько ослабел, гранатные разрывы на левом фланге тоже прекратились: гвардейцы умерили прыть чересчур ретивых фашистов, близко подобравшихся к траншее.
Но затишье оказалось кратковременным. Оно сменилось сильным огнем пулеметов и автоматов. Гитлеровцы начали бросать и ручные гранаты, которые, правда, не долетали до траншеи. Дым и пыль, взвихренные разрывами, еще не успели рассеяться, как послышалась команда Белова:
— Приготовиться к отражению атаки!
Светало. Местность уже просматривалась лучше. Белов видел, как гитлеровцы торопливо вылезали из-за укрытий, из траншеи и, прижимаясь к земле, устремлялись в атаку.
Как и предполагал командир роты, фашисты наносили удар с левого фланга. Неровная поверхность делала это направление более благоприятным для них, позволяя безнаказанно накапливаться для броска. К тому же расстояние здесь между траншеями было несколько меньше.
Если бы понаблюдать за атакой со стороны, то можно было бы увидеть странную картину: немцам, как на учебных занятиях, была предоставлена полная возможность спокойно выбраться из окопов, развернуться в цепь. Вот они с криком и шумом, беспорядочно стреляя из автоматов, пробегают десять, двадцать, тридцать метров. Уже видны их потрепанные шинели, зеленые каски. Бег их делается все стремительнее, кажется, они совсем уже близки к цели, кажется, ничто уже не остановит их, некому остановить…