Севернее, на участке 137-го Нежинского полка, в районе Михайловки была нелепая, бессмысленная попытка атаковать наши окопы конницей, около двух эскадронов, ведомых каким-то шальным или пьяным командиром.
В общем же на фронте корпуса было сравнительно спокойно. От соседей же мы не имели еще сведений. Казалось, что посидим здесь, хотя позиция нам очень не нравилась. Но поздно вечером, вдруг – приказ по армии: отходить за Икву, вследствие неблагоприятно создавшейся обстановки в 7-м корпусе. Корпус этот был нашим соседом от самого Перемышля и всегда отличался большой стойкостью, прочностью, вообще доблестью. Однако отсутствие оттуда сообщений заставляло наше воображение создавать мрачные картины поражения.
6. Неудача 7-го корпуса у м. Подкамень
На самом деле там произошло, что происходило и во многих других корпусах, заставлявшее их и целые армии отходить, то именно, что выработало, как я уже сказал, какую-то линейную стратегию.
Согласно приказу по армии от 20 августа, 7-й корпус генерала Экка к утру 21 августа занял позицию, подготовленную (слабо, впрочем) по линии с. Дранча – м. Подкамень – Подбережце. В частности – 34-я дивизия, бывшая левее 13-й, заняла участок Подкамень – Стыберувка – Подбережце.
22-го и 23-го было в общем спокойно, ни мы, ни противник особой активности не проявляли. С утра 24-го сильная канонада, особенно на участке 133-го Симферопольского полка[125], Подкамень – и южнее его. Недоделанные окопы плохо укрывали от сыпавшегося на них града снарядов. Искусственных препятствий не было. Под этот гул несмолкавшей пальбы, около полудня, противник по всему почти фронту 34-й дивизии повел наступление, устремившись с наибольшими усилиями против левофлангового батальона симферопольцев, на с. Поликровы[126].
Подавленный артиллерийским огнем противника, батальон не выдержал и был прорван. Неудача эта была бы не так еще велика, если бы своевременно произведен был нужный контрманевр. Но время было упущено. Противник стал быстро распространяться по оврагу с ручьем, в тыл 134-му Феодосийскому полку[127], который доблестно отбил атаки противника с фронта. Штаб дивизии узнал о начавшемся у симферопольцев событии по донесениям командира Феодосийского полка, полковника Семенова[128]. Однако на запрос по телефону начальником дивизии, генералом Гутором[129], командира симферопольского полка, полковника Снесарева[130] о положении, этот ответил, что «у него ничего, спокойно». Нет данных судить, в силу каких соображений или причин последовал столь лживый доклад командира полка начальнику дивизий, но он сыграл роковую роль. В тот момент, когда полковник Снесарев сообщал своему начальнику успокоительные сведения, левофланговый его батальон фактически почти перестал существовать, из-за него пострадала часть и правофлангового батальона феодосийцев, севернее Стыберувки, а весь полк должен был оставить позицию ввиду опасности быть отрезанными. К шести часам и вся дивизия оставила позицию и отошла верст на 5–7 к востоку. Следствием вот этого события и был отход 7-го корпуса, а за ним 17-го и 8-го корпусов 8-й армии и правого фланга 2-й армии (6-й корпус). Возможно также, конечно, что в принятии решения отвести армию за Икву сыграло некоторую роль соображение улучшить и упрочить ее фронт, ибо правый фланг, 12-й корпус, был уже значительно восточнее Луцка и не был обеспечен. Оборонительная линия р. Иквы давала полную возможность растянуть и разжижить центр армии и отчасти левое крыло и за счет его (два с половиной корпуса) усилить и упрочить колеблющийся правый фланг.