Так что раскрасить готовые контуры, по сравнению с предыдущей работой, было уже парой пустяков. К тому времени, когда все наше воинство переместилось в лагерь, лежащий километрах в пяти от моей «мастерской», картина была уже готова.
Трое аиотееков-оуоо, верхом на верблюдах с грозно поднятыми копьями, и одна оикия, выстроившаяся в два ряда, закрывшаяся щитами и выставившая вперед свое оружие. Получилось может быть и недостаточно живописно, зато вполне убедительно. Настоящая магия!
…Он внимательно смотрел на меня своими неосмысленными, но тем не менее требовательными глазенками, явно давая чего-то понять. …Чего именно — хрен его разберет!
Конечно очень хотелось бы прочитать во взгляде сынишки что-то вроде «Держись папка. Вот мы им ужо всем жопы-то надерем. …Ты только не дай себя убить…».
Но скорее всего это было лишь требованием пожрать или показать козу, посюсюкать, короче, выполнить обычную культурную программу, которую взрослые исполняют перед младенцами, не опасаясь прослыть совсем уж слабоумными.
Что сказать, имел законное право! Тут младенцы, пока толком не начали ходить, а вернее, убегать от взрослых, пребывали в статусе королей. Им все было можно, и о них все заботились. И даже такой солидный человек как Великий Шаман Дебил мог корчить рожи, издавать странные звуки и совершать непонятные манипуляции пальцами, держа на руках своего сынишку. Никто его за это не осудит.
Вот другое дело, когда он чуток подрастет и станет не таким зависимым от опеки взрослых, тем самым вступив в зону взросления. Вот тут уже подзатыльники и пинки считаются наилучшим вариантом ласки и заботы о ребенке. А если он вздумает захныкать, то самое лучшее, что может сделать желающий своему ребенку добра дикарь, это гордо отвернуться и сделать вид что ничего не заметил.
А ведь теперь-то я уверен, что у того же самого Нра’тху, которого я лично видел с умильной улыбкой на лице тетешкающегося с младшим братишкой Лга’нхи, сердце кровью обливалось, когда потом приходилось делать вид, что ему нет никакого дела до своего сынишки. Его слез, окровавленных коленок, вечно голодных глаз или огромного фингала на пол лица, полученного в мальчишеской драке. Но ничего не поделаешь, суровая жизнь требует суровой педагогики. Так что мне заранее стоит готовиться поступать так же. …Вот только получится ли у меня? Вопрос!
— Ну как вы тут? — Спросил я у сидящей и не спускающей своего бдительного взгляда с младенца Улоскат. — Еды хватает?
— Хватает. — Ответила она почему-то недовольным голосом. — Только свежего мяса нету, а ведь Осакат двоих кормит, а ты ее падальщиной подчуешь…