Улотское воинство, как самый многочисленный отряд и приданные ему для усиления бойцы Дарики, сделало хитрый финт ушами, развернувшись примерно на сорок пять градусов, так, чтобы ближний нам конец строя заходил за нашу спину, опять же, контролируя возможный прорыв кавалерии. А дальний конец зашел за линию рвов и рогаток и при этом разбился на отдельные оикия. В случае, если нам удастся остановить оуоо, так им легче будет пройти сквозь рогатки и помочь добивать врага.
Ведь по моему замыслу, разгром первых отрядов оуоо должен быть быстрым и максимально эффектным, чтобы наши тайные союзники в стане врага убедились, что мы достаточно сильны, чтобы они не продешевили, встав на нашу сторону. …Собственно, это и будет для них сигналом к началу действия. Потому-то я искренне надеялся, что аиотееки начнут с атаки оуоо, а не попытаются завалить нас телами забритых.
…А пока совершались все эти перестроения, враг уже двинулся в нашу сторону. Две с лишним сотни верблюдов сначала неспешным шагом, а потом все ускоряясь, понеслись в нашу сторону… И это было действительно жутко, не сравнить с атакой десятка-другого кавалеристов.
Земля дрожала под копытами, передавая эту дрожь коленкам и рукам, держащим оружие, а вслед за конечностями застучали и зубы, тем самым донося до головы пожелание всего организма бросить всю эту затею к чертям собачьим и бежать восвояси пронзительно визжа и моля о пощаде.
…Я бы наверное и бросил, и побежал. Но к тому времени, поскольку числился не на должности Главнокомандующегоо, а всего лишь его советчика, уже был вынужден занять свое «штатное» место на правом фланге, вторым после оикияоо в первой шеренге, чуточку сожалея, что, в виду большой занятости на должности шамана, отдал свое место оикияоо старому приятелю Трив’као. …Ведь крайнему с правого фланга так легко убежать, не будучи зажатым со всех сторон плечами товарищей.
Но увы, сделанного не вернешь, так что мне оставалось лишь покрепче стиснуть зубы и ухватиться за протазан. Думаю, меня била мелкая дрожь, но вряд ли кто это замечал, напряжение было чудовищным.
Первый несущийся на нас верблюд был уже где-то метрах в пятнадцати, когда земля под его лапой провалилась, и мне показалось, что, сквозь общий грохот копыт и истеричный визг этого огромного животного, я расслышал хруст ломающейся в ноге кости. Старые добрые ямки в земле, прикрытые сверху дерном, сделали свое доброе дело, подобно бронежилету приняв на себя большую долю энергии вражеской атаки. И будь врагов полсотни-сотня — мы бы уже вполне могли записывать себе очередную победу. Но их было за две сотни всадников, так что, когда первые неудачники заполнили своими телами ловчие ямы и порвали натянутые на высоте колена веревки, едущие следом либо пройдя по головам своих товарищей, либо обогнув кучу малу, ринулись на нас.