– Тоньше бы надо.
– А как? – Я наивно округлила глаза. – Покажешь?
Он со снисходительным хмыканьем подошел ко мне и взял из рук картофелину и нож. Стал аккуратно очищать. Моя рука накрыла его пальцы и я поверх них стала повторять его движения. Он напрягся, слегка нахмурился, но руку не высвободил. Наверное, его сбило мое невинное выражение лица. Ему небось и в голову не приходит, зачем я все это делаю. Мои пальцы тревожили его все сильнее, он тяжело задышал. Затем отдал мне обратно нож и отошел к плите. Повернулся спиной, разжигая огонь. Плечи напряжены, в воздухе витал тестостерон.
– Как день прошел? – разрядила я обстановку.
Плечи расслабились, он повернул ко мне голову и улыбнулся.
– Как обычно. Только без твоей мамы в магазине полный дурдом. Но ничего, справились.
– Еще бы, – с придыханием сказала я. – Раз все было в твоих руках, то иначе и быть не могло. Ты ведь такой умный…
Он подозрительно прищурился. Небось, думает, что я издеваюсь. Я постаралась вложить в ответный взгляд все тепло, на какое была способна, и он, похоже, поверил.
– Я не думал, что ты так хорошо обо мне думаешь…
– Почему?
– Ну, ты так вела себя со мной с тех пор, как я сюда переехал, – осторожно затронул он сложную тему.
– Я была глупой девчонкой, – сделала я виноватый вид. – Прости меня за это.
– Да ничего. – Его глаза засияли. – Я все понимаю. Трудно принять, что у твоей матери появился другой мужчина.
Вспышка ярости оказалась такой сильной, что я с трудом удержалась от язвительной реплики. Специально задела ножом руку, чтобы переключиться на другую боль. Физическую вытерпеть легче… При виде крови на моей ладони он побелел и бросился ко мне.
– Ты порезалась!
– Да ничего страшного, – пролепетала я.
Он потащил меня к раковине и подставил руку под струю воды. Потом выбежал из кухни и вернулся с пластырем. Заклеил ранку и осторожно сжал мою руку.
– Теперь все в порядке. Будь осторожнее в следующий раз.
– Я ужасная хозяйка… – Я выдавила слезинку. – Даже картошку не могу почистить по-человечески.
– Милая… – Он погладил меня по голове. – Ты всему научишься, поверь. Ты еще совсем ребенок.
– А когда вырасту… – пытаясь говорить детским голосом, выдохнула я, – думаешь, кто-то захочет взять замуж такую неумеху?
– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся он. – Ты у нас умница и красавица.
Это «у нас» снова вызвало горький протест внутри. Он и правда хочет считать меня дочерью, не имея на это никакого права! У меня один отец и другого быть не может.
– Ты такой хороший. – Я прильнула к нему и потерлась о него грудью. – Прости, что всегда огорчала тебя.