Я делал вид, что поглощен работой. Пялился в экран с сосредоточенным видом, методично нажимая на кнопку мыши. Конечно, если бы кто-то заглянул в экран компьютера, то заметил бы, что это не более чем маневры. Архиважным моим делом было раскладывание пасьянса. Всю работу я давно переделал и мог с чистой совестью идти домой. Настенные часы, висящие над дверью офиса, показывали 18.15. А значит, уже пятнадцать минут как рабочий день закончился.
Верочка, сидящая напротив меня, вовсю собиралась. Одной рукой держала зеркальце, другой подкрашивала пухлые губы. При этом умудрялась коситься на экран компьютера, никак не желающий завершать работу. Наконец, послышался протяжный вздох уставшей за день машины, и в помещении стало ощутимо тише. А ведь я даже не замечаю обычно гула системного блока. Не исключено, что этот шум оказывает негативное влияние на мозг. Мысль мелькнула лениво и не потребовала продолжения.
Верочка покончила с подкрашиванием губ и извлекла из сумочки расческу. Еще одна неразрешимая мировая загадка: как в крохотной сумке помещается столько вещей? Несколько раз скользнув расческой по светлым волосам с черными корнями, Верочка довольно улыбнулась отражению и поднялась с места.
– А ты остаешься, Миш? – бросила она мне из вежливости.
Видно было, что интересует это ее очень мало. Подслушав случайно не предназначенный для моих ушей разговор, я уже знал, что не в ее вкусе. Она тогда обозвала меня типичным ботаном, очкариком и занудой. Я нисколечко не обиделся, привык к такой реакции со стороны женщин. На правду ведь не обижаются? – так подумал тогда и постарался выбросить из головы ее слова. Да и если на то пошло, Верочка тоже не в моем вкусе. Внешне симпатичная, но пустая и слишком болтливая. Хотя со мной даже у нее не было о чем поговорить. Все наше общение на протяжении дня сводилось к дежурным фразам и обсуждению рабочих вопросов.
– Да, нужно кое-что доделать. – Я с вежливой улыбкой оторвался от монитора. – Хорошего вечера, Вер.
– Спасибо, – хихикнула она, ее карие глазки блеснули.
Похоже, сегодня у Верочки намечалось свидание, не зря так прихорашивалась.
Послышался сигнал клаксона, и девушка метнулась к приоткрытому окну. Помахала кому-то рукой и, больше не глядя на меня, выпорхнула за дверь. Я проследил за ней взглядом и уставился на виднеющуюся в коридоре дверь соседнего кабинета. Из-под нее светилась полоска света. Значит, еще на работе… Взгляд скользнул к висящей на двери золоченой табличке: «Пирогова Клавдия Витальевна, заместитель директора». Клавдией ее никто не называл. Имя подходило ей так же, как дворняжке золотой ошейник. Конечно, тут наоборот. Это ее можно считать золотым ошейником, а имя… Запутавшись в рассуждениях, я потер рукой переносицу. Ее называют только Клаудия. Как манекенщицу – Клаудию Шиффер.
