Я хранил агатовое сердечко, как талисман. Оно сказало мне, устами благоуханной леди, что я сын принца. Дайте мне полчаса завтра или послезавтра — он взглянул в удивленное лицо Френка Айреса, — и я расскажу вам настоящую психологическую сказку — «апологию своей жизни». Потом мне показалось, что это маленькое сердце — ложный талисман. Но вчера ночью я опять понял, что оно не лжет. Я действительно сын принца, сын лучшего из людей, хотя он и был в тюрьме, а после этого проповедовал чистое христианство и торговал рыбой. Во всяком случае, — Поль поднял сердечко на ладони, — оно не лгало. Оно провело меня через всю жизнь. И в тот момент, когда я подумал, что оно обмануло меня, я узнал, что его пророчество справедливо. Теперь оно меня больше не обманет. Если правильно, чтобы я занял свое депутатское кресло, я займу его — поступаю ли я хорошо в политическом отношении, или нет, это еще скрыто во тьме будущего. Однако вы должны знать, что нет ничего во всем свете, чего бы я испугался или сквозь что не прошел бы, обладая этим талисманом. В нем — моя вера.
Так дитя, свергшее Билли Гуджа и отнявшее у него знаки его власти — бумажную шляпу и деревянный меч, — говорило устами мужчины. Как и тогда, Поль странным образом понял, что властвует над положением. И теперь он готов преломить меч о колено по первому знаку. Но знака не последовало.
— Говоря совсем неофициально, — сказал Френк Айрес, — я думаю, что если вы чувствуете так, как говорите, то было бы нелепо отказываться от депутатского кресла.
— Хорошо, — сказал Поль, — благодарю вас. А теперь, я думаю, следовало бы набросать заметку для печати, если у вас есть время.
Поль сделал набросок, Френк Айрес просмотрел его и отослал наверх переписать на машинке. Когда заметка была переписана, Поль подписал ее и отправил, отдав один из оттисков лидеру оппозиции.
— Прекрасно! — сказал тот, пожимая ему руку. — Желаю всего лучшего.
После этого он отправился домой, убежденный, что если даже придется заплатить дьявольски дорого, Поль окажется платежеспособным. Встретив потом одного из других лидеров оппозиции, настроенного несколько скептически, лорд Айрес сказал:
— Как бы то ни было, «слишком джентльменская партия» приобрела кое-что живописное, способное воздействовать на народное воображение.
— Новый молодой Дизраэли?
— А почему бы и нет?
Собеседник, недоверчиво качнув головой, произнес философски:
— Давно уже сломана форма, по которой они отливались.
— Посмотрим, — сказал Френк Айрес, полный веры в Поля.
Тем временем Поль вернулся в свой кабинет и сел писать письмо, которое он прервал на первых трех словах — «моя дорогая принцесса», — когда был позван вниз к лидеру оппозиции. Чернила уже высохли. Он взял другой лист.