— Никто. Я желаю считаться только с самим собой. Но разве считаться с самим собой — это эгоистично?
— Я не знаю, что это значит.
Он разъяснил Джен значение слова.
— Нет, — сказала она серьезно. — Не думаю, что это так. Каждый должен считаться с самим собой. Мне это не кажется эгоизмом, как ты называешь, то, что тружусь для самой себя, вместо того чтобы помогать матери хлопотать в лавке. Так зачем же тебе считаться с другими?
— Но все же у меня есть долг по отношению к моим родителям, не так ли?
Но тут у Джен был свой взгляд.
— Не нахожу, что у тебя может быть какой-нибудь долг по отношению к людям, которые ничего для тебя не сделали.
— Они сделали все для меня, — горячо запротестовал Поль. — Они сделали меня тем, что я есть.
— Это не стоило им многих забот, — сказала Джен.
Они ссорились некоторое время, как мальчишка с девчонкой. Наконец она воскликнула:
— Неужели ты не видишь, что я горжусь тобой из-за тебя самого, а не из-за твоих глупых старых родителей? Какое мне дело до них? И, кроме того, ты никогда не найдешь их.
— Мне кажется, ты не понимаешь, что говоришь, — произнес Поль гордо. — Пора возвращаться домой.
Некоторое время он шел, высоко подняв голову, не снисходя до разговоров. Джен осмелилась на кощунство. Он найдет своих родителей, он поклялся себе в этом — хотя бы назло Джен.
Вдруг Поль услышал тихое всхлипывание и, опустив глаза, увидел, что Джен утирает глаза платком. Его сердце сразу смягчилось.
— Ну ничего, — сказал он. — Ты не подумала.
— Ведь это только потому, что я люблю тебя, Поль, — пробормотала она жалобно.
— Ну ничего, — повторил он. — Зайдем-ка сюда, — они проходили мимо кондитерской, — попробуем пышек с вареньем.
Поль зашел к своему другу Раулату, который уже слышал от одного из своих помощников, работавшего в натурном классе, о конце карьеры Поля-натурщика.
— Я вполне сочувствую вам, — рассмеялся Раулат. — Я удивлялся, как вы так долго выносили эту историю. Что же вы собираетесь теперь делать?
— Я собираюсь на сцену.
— Каким образом вы добьетесь этого?
— Не знаю, — ответил Поль. — Но если бы я знал какого-нибудь актера, он смог бы рассказать мне. Я предполагал, что вы знакомы с кем-нибудь из артистов.
— Да, я знаю двух-трех, — ответил Раулат. — Но они только актеры, а не импрессарио, и я не думаю, чтобы они могли что-нибудь сделать для вас.
— Кроме того, что мне нужно, — настаивал Поль. — Они подскажут мне, как приступить к делу.
Раулат нацарапал пару рекомендаций на визитных карточках, и Поль ушел удовлетворенный. Он нанес визиты обоим указанным актерам. Один посоветовал ему лучше мести улицы, чистить сапоги, колоть щебень на шоссейной дороге, возить навоз, торговать рубцом или палками или, на крайний случай, покончить самоубийством, чем заниматься профессией, над вратами которой было начертано «Lastiate ogni speranza…», — он щелкнул пальцами, стараясь выжать из своей памяти продолжение.