– Ой, не могу! – звучно хлопнула себя по бедрам Кузьминична и зашлась таким безудержным смехом, что даже тот, когда вспомнила от свидании Толика с Изольдой, в сравнение не шел. Судорожно ухваченных глотков воздуха доставало лишь на то, чтобы выплеснуть из себя очередное «ой, не могу». Длилось это минуты две, затем пришла немного в себя, окинула всех победным взглядом:
– Что, мальчики, повеселила я вас? Обещала – значит, сделала!
– А та, в очках, как же? – полюбопытствовал Корытко. – Как она-то выкрутилась?
– Той легче пришлось, – ухмыльнулась Кузьминична, – не в одиночестве же, как я, была. К тому же Самосудов на своей машине прикатил. Но все равно об этом весь город узнал, со смеху покатывались – здесь разве чего утаишь? Раздобыл он где-то простынку, замотал в нее свою зазнобу, в машину всунул. А всё ж кто-то увидел, растрепал потом. Очкачтая эта, после уже выяснилось, журналисткой оказалась из областной газеты, приехала сюда статью писать.
– А с Виктором вашим как? – Корытко во всем любил полную ясность. – Как бы помирились вы с ним?
– Как бы помирились, – вздохнула Кузьминична. – У меня же с Борзенко ничего не было. Если б было, тогда другое дело, я бы Виктору не простила. Ну, подулась, конечно, чтобы так не спустить ему. Только мы после этого недолго еще встречались, он тоже обиду держал на меня, упрекал, что пошла я все-таки к Борзенко. Порядочная девушка, говорил, никогда бы не пошла, кто бы и как ее ни уговаривал. Отношения у нас хмурые стали, больше ссорились, чем любились. К тому же он вскоре уехал от нас в ваш город, туда его перетянули, как перспективного. Потом редко виделись, когда к нам наведывался, но у меня уже к тому времени другой интерес был, да и он, года не прошло, там у вас женился, разошлись наши пути-дороженьки…
– Прямо-таки советская Анна на шее! – восхитился Кручинин.
– На какой еще шее? – насторожилась Кузьминична.
– На хорошей, сударыня, шее, на хорошей, – успокоил ее Кручинин, – это просто поговорка такая для тех, кто время впустую на книжки тратит.
– Не беспокойтесь, Василий Максимович, я время впустую не трачу, – все еще подозрительно глядела на него Кузьминична. – Мне его, Слава, Богу, есть на что тратить…
– Не совсем так, – впервые заговорил Бобров. Местные доктора вообще тихо сидели в рядочек, старались поменьше привлекать к себе внимание. – Виктор, я же помню, приезжал к вам тогда, звал тебя к себе, ты же сама не поехала, закрутила с этим прохиндеем Петром, замуж за этого алкаша пошла.
– Какой же он прохиндей? – вскинулась Кузьминична. – Прохиндея, небось, начальником стройучкстка не поставят! А что выпивал он, так, извините, кто ж не выпивает, к тому же работа у него была такая, строитель ведь, у них без этого нельзя, хоть увольняйся. Не на совещаниях же все вопросы свои решали, будто не знаешь! Ты просто не любил его всегда, вот и наговариваешь! Из-за Зинки своей!