«— Ага! Дальний родственник! Так я тебе и поверила!» — Екатерина Андреевна кашлянула в кулак, но вслух сказала:
— Конечно, конечно! Мы, как это сейчас принято говорить, одна команда!
— Вот — вот! Хорошо, что мы понимаем друг друга. Чтобы не ходить вокруг да около, я прямо бы хотела попросить вас никому не рассказывать о нашей случайной встрече в этом прекрасном парке сегодня. Не рассказывать никому и, прежде всего, в телекомпании. Я могу рассчитывать на ваше молчание, коллега?
Архивистка приняла горделивый вид и даже слегка вздернула нос:
— О! Я умею хранить тайны! Я не любопытна, когда дело касается личной жизни других людей! Даже, звезд телеэкрана! — она мельком взглянула в глаза Токаревой. — У меня, знает ли, есть свои семейные радости и печали!
При этих словах архивистка кивнула в сторону Сергея Базарова и их сына Федора, что покорно в сторонке ожидали окончания беседы двух женщин. — Так что, уважаемая Анжела Алексеевна, как мы говорим в архивном деле, доступ к информации о вашей сегодняшней прогулке закрыт. Можете не сомневаться.
— Благодарю вас, Екатерина Андреевна, за понимание и корпоративную солидарность! До встречи на службе!
— До свидания! — улыбнулась на прощание Базарова.
Токарева вернулась к Живчикову и обнаружила, что тот стоит с двумя вафельными рожками мороженого, каждый из которых увенчивал залитый шоколадной глазурью и присыпанный тертыми орехами шар. Молодой человек распаковал мороженое и свою порцию он уже несколько раз надкусил, так и не дождавшись свою спутницу, чтобы начать лакомиться вместе. Тимур широко улыбался Анжеле, при этом пережевывал кусочек мороженого во рту и умудрялся втягивать теплый воздух улицы, чтобы лакомство на языке быстрее подтаяло. Другой рожок юноша хлебосольно протягивал телеведущей. Анжела с улыбкой благодарности хотела, было, забрать рожок, но тут изо рта парня выпал кусок лакомства прямо на его темную майку, прочертив белый отчетливый след. Далее этот не дожеванный кусочек скатился по штанам к земле и шлепнулся на мысок темно — коричневых туфель. Тимур опустил глаза вниз и в растерянности смотрел на свой испачканный ботинок.
Анжела покачала головой, глядя на неуклюжесть кавалера, выдохнула «-Обожди, сейчас вытру!», и извлекла из сумочки пакетик с одноразовыми салфетками. Достала одну, мягкими движениями сняла молочное пятно с футболки. Следующей салфеткой протерла штанину брюк Живчикова, а затем склонилась над обувью. Сам юноша все так же продолжал держать рожок с мороженым Анжелы в руке прямо над головой Токаревой. Как только Живчиков понял, что дама собирается чистить ему ботинок от молочного лакомства, в нем взыграло джентльменство, и он взбунтовался: