Вошел, огляделся, как бы не сразу заметив меня, валяющегося на кровати. Поднял бровь и делано удивился:
— Фельдфебель, вас разве не учили, что старшего по чину приветствуют стоя?
Я хмыкнул и ответил — сознаюсь, что хамски и нагло:
— Как увечный воин, я имею полное право лежать на кровати даже в присутствии его императорского величества. А не только перед каким-то пехотным лейтенантом. А так как выписки из госпиталя о выздоровлении я не получил, то… Я в полном своем праве. Кстати, не подскажете, когда придет врач или хотя бы фельдшер, чтобы сделать мне перевязку, раз уж у вас тут больнички нет.
— Я думаю, этот вопрос решаемый… Но сначала я бы хотел… — недоуменно заговорил офицер.
— Да мне плевать, что вы там хотели, — взорвался я, все же даром не прошло мне одиночество. — Сначала врач, а все остальное потом. Иначе это уже с вашей стороны будет злостное неоказание помощи раненому. И потрудитесь, после того как врач уйдет, объяснить мне, что все это значит? У вас как раз будет время подготовиться, что вы будете отвечать на вопросы военного прокурора.
— Да вы знаете, кто я? — взвизгнул лейтенант.
— Не нюхавший пороха пехотный лейтенант, окопавшийся в тылу благодаря связям богатого папеньки, — ответил я с сарказмом.
— Да как вы смеете?
— Я смею! — заткнул я его и привстал с койки, чтобы ему были видны мои награды.
Офицер выскочил из камеры.
Хлопнула дверь.
Проскрежетал замок.
Я встал с кровати, сел за стол и принялся по второму разу перечитывать газеты. Все равно делать больше нечего. Но, по крайней мере, хоть непонятки эти закончатся быстрее.
Часа через два пришел врач в партикулярном платье, поставил на стол свой потертый кожаный саквояж и попытался сразу снять с меня повязки.
— А руки кто мыть будет? Ушедшие боги? — прикрикнул я на него.
Тот посмотрел на меня с недоумением.
— Вон отсюда, шарлатан, — приблизил я свое лицо к его роже, — и пусть придет настоящий врач. Вместе с прокурором, надзирающим за этим заведением.
До обеда ничего не произошло.
Обед подал все тот же молчаливый кирасир, смотревший на меня в этот раз с некоторым интересом.
А вот после обеда пришел статный кирасирский ротмистр с Солдатским крестом в петлице мундира.
За ним просочился в камеру типичный неприметный писарчук, этакий Акакий Акакиевич, который сразу оккупировал стол и аккуратно разложил на нем свои письменные принадлежности.
— Лежите, фельдфебель, лежите, — помахал на меня офицер правой ладошкой, обтянутой в лайковую перчатку. — У меня к вам только один вопрос: зачем вы прогнали от себя доктора?
— Кто тут доктор? — удивился я. — Та плохо дрессированная обезьяна, что ко мне тут приходила утром?