— Это для барона тебя повезли в трибунал, чтобы он не вонял сильно и жалоб родне не писал.
К открытой створке вагона подошел инженер, прикрикнул с насыпи:
— Кто-нибудь там… Руку дайте.
Кароль протянул офицеру ладонь, и тот, ловко за нее уцепившись, в одно касание оказался в теплушке.
— А разве вы, господин инженер-капитан, не в классном вагоне поедете? — спросил я.
— Вот еще… — ухмыльнулся инженер. — Буду я свои деньги доплачивать за классность. Что-то я проголодался. Что там нам батальонный ресторатор в дорогу собрал? Мечите на стол.
— А долго нам ехать, господин офицер? — подал голос Йозе из-за лошадиных тушек.
— Чистого времени в пути часа три, — удовлетворил его любопытство инженер. — Но когда нас к эшелону подцепят, кто его знает? Комендант сказал, что как только, так сразу. В первую очередь. Но после санитарных поездов.
— Много раненых? — спросил Кароль, не забывая ножом пластать свежий хлеб, буженину, сало и кровяную колбасу.
— Очень много, — ответил офицер, прихлебывая из кружки уже остывший эрзац-кофе. — Пока я у коменданта был, так за это недолгое время три санитарных эшелона пропустили без очереди. Прёт восточный царь, как паровой каток, а у нас тут только завеса пока, а не полноценный фронт. Каждая дивизия воюет на участке, который в обороне армейский корпус должен держать. К югу от нас цугульский корпус прорвался, там теперь всем чем можно этот прорыв затыкают. Везу вот в штаб фронта требование от комбата вооружить батальон на всякий случай, хотя бы только винтовками. Все же мы теперь не тыловая, а фронтовая часть. Приказ вышел о переименовании нашего строительного батальона в саперный. Что ты смеешься, Кобчик?
— Осмелюсь доложить, господин инженер-капитан, мы-то, грешным делом, думали, что в больших штабах считают, что рецкие горцы такие звери, что им оружие и давать опасно, — ответил я, удавливая смех.
Ржали уже все. Йозе так вообще слезы вытирал от смеха и приседал на корточки.
Тут, шипя, свистя и попыхивая толстой, расширяющейся кверху трубой, подъехал к нам маленький маневровый паровозик. Вагон тряхнуло, лязгнули буфера. Потом так же в другую сторону, и нас потихоньку потащили, подпрыгивая на стрелках. Через десять минут подцепили последним вагоном к какому-то эшелону.
Маневровый паровоз, отцепившись от нас, укатил.
Зазвонил колокол на станции.
И поезд, медленно ускоряясь, покатил в тыл. Подальше от диких цугульских драгун восточного царя, про которых уже и слухи поползли, что они младенцев жареных едят.