При попытках этой родни наехать лично на меня по телефону я включал тупого фельдфебеля-горца. Не положено. Устав. Дисциплина. Идет война. Родина в опасности… Для убедительности в свой имперский язык включал сильный рецкий акцент. Даже адъютант Штура впечатлился их жалобами на меня, о чем мне с восхищением высказал как-то.
На пятый день после полигонных страданий штаб-ефрейтор сопроводил всех моих мажоров по железной дороге в летний лагерь. Генерал Штур выбрал им место учебы, дислоцированное подальше от города, но в сторону тыла, чтобы чадолюбивым маменькам туда было крайне неудобно ездить, а сердце за кровиночку не болело и с жалобами они не надоедали. И я вздохнул с облегчением. И вообще мне бы в подчиненные кого-нибудь попроще, повульгарнее…
И еще из приятного. Я получил нежданную премию в двадцать пять золотых кройцеров за идею железнодорожных орудий. Целое состояние для простого фельдфебеля, в месяц получающего жалованье чуть меньше трех золотых.
Королевские инженеры оказались на высоте. За прошедшее время в городском депо ударными темпами успели наваять пять вундервафлей железнодорожного хода из длинных 48-калиберных 120-миллиметровых морских скорострелок, оборудованных гидравлическими амортизаторами и накатниками. Морская артиллерия в империи вообще развивалась с большим отрывом от сухопутной, которая в большинстве своем амортизации стволов еще не имела. Так что эти стволы королевским приказом взяли готовые с завода, решив, что новые орудия для строящегося минного крейсера еще успеют поставить на верфь, а оборона столицы важнее. Враг у ворот!
Полевые испытания показали дальность стрельбы чугунной болванкой до двенадцати километров, а морским фугасным снарядом — до девятнадцати. Срочно ваяли на патронном заводе укороченный фугасный снаряд для сухопутного применения с усиленным осколочным действием и большей дальностью выстрела, по расчетам — до двадцати двух километров.
Первое боевое применение вундервафлей на железном ходу прошло успешно, учитывая, что вся стратегия восточного фельдмаршала Смигла сводилась к генеральному наступлению его войск вдоль железных дорог, а остальные направления являлись как бы поддерживающими. Две железнодорожные пушки с безопасного для себя расстояния за полчаса превратили захваченную цугулами приграничную узловую станцию в мелкое крошево, чем сорвали новое наступление войск Восточного царства, подняв в небо три состава с боеприпасами, которые, детонировав, разнесли в округе все, что не успели уничтожить большие морские снаряды. Командир дивизиона (а каждая такая пушка считалась батареей) стал кавалером Рыцарского креста. О нем писали в газетах. Остальных также не обошли наградами, только без лишней помпы.