Она повернулась от прилавка к Кириллу.
— Бесподобно… Спасибо, милый, что меня сюда вытащил…
И, нимало не смущаясь постороннего взгляда, обняла мужа, припала к губам в долгом-долгом поцелуе.
Впрочем, какие, к чертям, посторонние? Не было тут таких. Лишь стояло у прилавка некое рыже-грудастое торговое оборудование, чьи единственные функции — взвесить выбранный товар, принять деньги и отсчитать без обмана сдачу.
Целоваться Марина умела — при желании — и сполна умением воспользовалась, но Кирилл вдруг почувствовал себя сидящим в бочке с вареньем — и вкусно, и сладко, но чересчур уж много. Приторно…
Марина вновь обернулась к прилавку.
— Вот из этого я сделаю отбивные, сегодня же, — прямо-таки промурлыкала она, тесно прижимаясь к мужу. — А вот это… о-о-о, ты не представляешь, какое чудо можно сотворить из свиной головы…
Кирилл и в самом деле не представлял. Что еще можно соорудить из упомянутой детали свиного организма, кроме самого банального студня? Но интригующий тон супруги определенно намекал на нечто экстраординарное и запредельное.
Голова возвышалась над прочим содержимым прилавка, как египетская пирамида над жалкими хижинами своих создателей. Мертвые глаза ее смотрели мудро и проницательно, словно издалека, словно из неведомого свиного рая. Зубы оскалились в усмешке: как будто последнее зрелище в жизни хавроньи — нож в руке приближающегося мясника — весьма ее позабавило.
Кирилл вообще-то собирался после появления жены в магазинчике держать рот на замке. Во избежание. Но тут не выдержал:
— Куда нам такая огромная… Не осилим. Да еще испортится, пока до дома довезем…
Его репликой тут же воспользовалась Клава — как предлогом для вступления в разговор. Роль статистки без слов девушку угнетала.
— Берите-берите, — быстро сказала она, обращаясь исключительно к Кириллу. И добавила заговорщицким шепотом:
— Это ведь не просто свинка… ЭТО САМА МАДАМ БРОШКИНА!!
— Странное имя для свиньи… — пробормотал он, и тут же пожалел о сказанном. Взгляд Марины на пару мгновений стал колючим и неприязненным. Когда-нибудь — не сразу, на холодную голову — она ему это припомнит.
Клава явно пыталась перехватить инициативу:
— А вот такая она и была… погулять любила. Одно слово — мадам Брошкина. Ее ж той осенью забить еще собирались — так ведь сбегла, сколько раз ее на огородах да на гриве видали, да все никак словить не могли… По холодам сама пришла.
Кирилл молчал, Марина же ответила, — по-прежнему ласково и по-прежнему в упор не замечая продавщицу, — лишь на его предыдущую реплику:
— Ну что ты, любимый… Не испортится, у нас же здесь целых три холодильника! Охладится как следует за ночь, да за половину дня, доедет до города как миленькая…