и
h, сливаются в совсем другой, неожиданный, необычный звук.
Thistle. Thunder.
А самый кайф, что, говоря по-английски, я чувствовала себя особенной. Умной. Искушенной. Немножко иностранкой.
Ах, как же ж мне нравилось отвечать по-английски на телефонные звонки. И поглаживать сбоку компьютерный монитор, ставший для меня окном в большой мир. Все прибамбасы в офисе были высшей марки, таких в Одессе сроду не видывали – даже наши лампочки накаливания рядом с ними испускали тусклый, безнадежный свет. Как же ж я гордилась, что стала частью компании «Аргонавт», доставляющей с Запада первоклассные водонагреватели, стиральные машины и видеомагнитофоны.
Однажды я общалась по-английски с капитаном корабля, пока моряки разгружали большие металлические контейнеры, доверху набитые завидным товаром.
Мистер Хэрмон сфотографировал меня у штурвала, а потом капитан снял нас вдвоем на «полароид». Я даже не стала возражать, что мистер Хэрмон приобнял меня за талию. На Украине фотографирование – важное событие, потому что мало у кого есть камера. А уж цветные карточки стали делать только в восьмидесятые.
Таможенное оформление грузов оказалось той еще мутотенью, но я быстро нашла общий язык с инспекторами, потому что отлично понимала их желание покушать вкусную еду, посмотреть интересное кино или поносить фирмовый прикид, которые наша компания среди прочего завозила в Одессу. Выяснилось, что если не терендеть по-пустому, а предложить таможне образцы, проверка товаров в разы убыстряется. Почему нет? В конце концов, ведь на почте тоже приходится доплачивать за марку, если ради срочности отправлять авиаписьмо.
Таки да, я купилась с потрохами на безотказные разноцветные ручки, гладкий черный беспроводной телефон и белоснежные фирменные бланки – две большие разницы с нашей шершавой серой канцелярской бумагой. Белая доска, маркеры в переговорной и веселенькие радужные пачки стикеров просто притягивали взгляд.
В первый свой месяц я наклеивала на документы неоново-розовые, сигналя мистеру Хэрмону, где ему подписаться и когда придет груз. Цветные ярлычки наглядно мне показали, насколько вещи на Западе ярче и лучше наших. Я мечтала проложить для себя дорогу в тот сияющий, играющий красками мир и надеялась, что моя новая работа – первый шаг в правильном направлении.
Хорошо хотеть офис на берегу Черного моря. Но мистер Кесслер, директор компании в головной Хайфе, назвал арендную плату в порту натуральным грабежом и снял для нас невзрачное здание в самом центре города на оживленной улице Советской армии, где автомобили подрезали трамваи, цыгане клянчили мелочь возле голубой православной церкви с золотыми куполами, а румяные молодки торговали букетами, громко зазывая прохожих. Шикарный внутренний интерьер нашего офиса с гаком компенсировал обшарпанные стены снаружи, где только фигура охранника у входа говорила за наше процветание.