И теперь бегущая дорожка в станции была и напоминанием и первой ступенькой жизни на станции, в пятистах километрах (об этом страшно даже подумать) от Земли.
Пока командир и Софи с инспекторским видом плавали по станции, Жан, привязавшись и подогнав тяжи, бойко засеменил по дорожке. Как хорошо двигаться после вынужденного бездействия, разогнать кровь… Он тут же почувствовал в голове необычные толчки, но пересиливая себя и выказывая характер, не остановился и то бежал, то подпрыгивал. Ему очень хотелось вот так, по-спортивному встретить Сергея и Софи, когда они вернуться.
Во время прыжков Жану даже показалось, что он теперь одно целое со станцией: комплекс пришел в движение, заходил, заколебался. Словно на качелях, Жан вкладывал усилие и получал отдачу. Внезапно он услышал противный скрежещущий звук, таким в фильмах ужасов сопровождается опасность. Ему вдруг сделалось дурно, и он потерял сознание.
Что же предписывалось инструкцией при посещении станции? Сначала беглый осмотр, обзор приборной доски и других постов, расконсервация системы обеспечения газового состава, прокладка воздуховодов, но прежде всего по-житейски, как водится, всё обежать.
Передвигаться по модулям приходилось в полумраке. Свет все-таки попадал через иллюминаторы. Да, и ночная сторона не выглядела кромешной тьмой. Вспышки молний на земле (а их оказалось немало) освещали интерьер.
Попривыкнув глаза обходились этим случайным светом. Молнии освещали и через облака; тогда они выглядели световыми пятнами на облачном экране и ширились дрожа. Местами формой своей они напоминали первые дождевые капли, упавшие на сухой тротуар, местами сливались в пляшущее море огня. И оказалось, на земном шаре – немало гроз, и эта природная случайность – постоянный источник света для летящих по орбите, на её ночной стороне.
Скрежет разнесся по всем модулям сразу. Передавался он по металлу, по металлическому корпусу и трудно было понять – откуда звук? Сергей вернулся в рабочий отсек. Так его называли с тех пор, когда он собственно и представлял станцию. Потом с прибытием модулей его стали называть жилым или базовым блоком. Он тотчас нажал клавиши КСУ[12] и окликнул Жана. Но безрезультатно. Молчало холодное КСУ, и в станции было темно, лишь молнии подсвечивали через визир, и Жан молчал. Вплыла Софи и обнаружила обмякшее тело Жана.
Темно было в станции, но вот, наконец, комплекс вышел на свет. Засветился визир космонавта и в нем с удивлением Мотин увидел «Союз».
«Откуда корабль? Что за чертовщина?»
И тут же он с ужасом осознал, что это – их «Союз», отстыковавшийся от станции, хотя он не мог даже представить себе причину случившегося. Беда, как водится, не приходит одна. В отсеке снова стало темно, хотя станция двигалась теперь по освещенной части орбиты. Комплекс отвернулся от Солнца, и в визир смотрело звездное небо, куда более тёмное, чем ночная сторона Земли. Но вот засветилось «окошко» первой каюты. Софи отдернула занавеску. Лицо Жана, которого поместили в каюту, было совсем не белым, как при обычном обмороке, а красным – кровь прилила к голове.