— Кем ты был, Савва, там, у себя дома?
— Студентом Сельскохозяйственной академии. Агрономия, зоотехника, машины и механизмы. До того в армии служил по призыву. Пулеметчиком.
— Значит, то, что ты говорил в докладе про электричество, — правда? В вашем мире. Не сказки?
— Правда, ваша светлость. Но только само электричество для меня сродни колдовству. Пользоваться умею, а что оно и как оно, я не знаю.
— Так все же… почему ты отказался стать моим сыном? У тебя все козыри были на руках после «кровавой тризны», и народ бы тебя поддержал по обычаю. Да и популярен ты. Тебе достаточно было потребовать…
— Не люблю я большой политики, ваша светлость. Только по крайней необходимости ввязываюсь. Я вообще счастлив здесь был лишь в деревенской кузнице. Там все зависело только от меня. В небе я еще счастлив, когда на дирижабле летаю. Да и зачем вам я, ваша светлость, когда у вас родная кровь подрастает?
Когда пришел второй караван из поместья, то я, настропаленный женой, вытряс из управляющего всю информацию по ясырке. Дети у нее от молодого графа были. Мальчики. Пяти и восьми лет. Бастарды, конечно. На руки их сын Ремидия не брал и народу не показывал. Однако и с женитьбой на ровне тянул насколько мог, до самой своей смерти. Любил он Альту. Все свое свободное время проводил в «Отрадном». Это я и выложил маркграфу.
— Так что если нужно, ваша светлость, то забирайте это поместье назад. Я в претензии не буду. — закончил я свой рассказ.
— Что она собой представляет, эта Альта? — спросил Ремидий, проигнорировав мое предложение о возврате поместья.
— Красива, умна, образована. Все бухгалтерские книги в поместье ведет. Образцово ведет, смею заметить.
— Я подумаю над этим… — пробормотал Ремидий. — Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. А за добрую весть спасибо. Не прервался все же род Отона Рецкого.
Маркграф замолчал на некоторое время, но я нарушил его. Любопытство одолело.
— Много сошло с горы Бадон попаданцев?
— А? — встрепенулся Ремидий от раздумий. — Каких «попаданцев»? — не понял меня правитель марки.
— У нас так называют тех, «кто попал», — усмехнулся я. — Я вот, ваша светлость, перед вами — типичный попаданец. Из моего мира в ваш.
— То, что ты попаданец, — усмехнулся маркграф, но при этом оставаясь абсолютно серьезным, — теперь секрет особой государственной важности Рецкой марки. Бисеры о таком даже не догадываются, как и император. Тем более что легенду о рецком самородке с гор я всячески сам раздувал и поддерживал как хороший пример для других моих подданных. А таких, как ты, Савва, не так уж и много… Но слушай… Примерно лет сто назад эта проблема вышла на государственный уровень…