голубые глаза.
Своей рукой с идеальными ногтями она сняла их и пронзила меня взглядом этих глаз.
– Хорошо, но в следующий раз ты пойдешь со мной, – сказала она, делая ударение на слове
«пойдешь».
Я молча кивнула и направилась дальше.
Оставшуюся часть пути мы проделали молча, с трудом дыша из-за зноя. Сады, мимо которых мы
шли, тоже изнывали от жары – большая часть растений в них увядала. В этом году жара была просто
невыносимой, но самое плохое было в том, что она началась еще до летних каникул, и днем мы
сидели в школе.
Наконец, мы подошли к моему дому.
– Пока, Мари.
Я быстро обняла ее на прощание и вошла в наш маленький садик. Напряженным взглядом я обвела
двор. Автомобиля отца не было. Облегченно выдохнув, я достала ключ от дома, который по
сравнению с заржавевшим замком выглядел совсем новеньким, и открыла входную дверь.
Я вошла в свой личный ад.
Я молилась, надеясь, что была здесь одна.
Так тихо, насколько это было возможно, я закрыла за собой дверь и попыталась не замечать
противный запах алкоголя, что витал в воздухе. Сняв балетки, я поставила их к другим ботинкам, которые в беспорядке были закинуты в угол.
Босиком я направилась на кухню по прохладному деревянному полу. Кухня была заставлена
бутылками, а грязная посуда лежала в раковине, вокруг которой кружили мухи. Я шла осторожно, внимательно осматривая пол, пытаясь не наступить на какой-нибудь осколок бутылки.
Собрав пустые бутылки в мешок, я спрятала его под раковиной. Затем я начала выливать из бутылок, в которых что-то еще осталось, их содержимое в раковину, причем каждый раз мне становилось
плохо от отвратительного запаха алкоголя.
Когда я немного освободила кухню от бутылок, я обнаружила на столе записку, которая лежала под
всеми этими бутылками, и из-за этого также воняла спиртом и была измята.
"Нужна еда".
От одной этой фразы страх сковал меня. Если мой отец придет сегодня домой и увидит, что еда не
готова, это случится снова. Я схватила свою сумку, чтобы достать кошелек. И едва я это сделала, как
услышала скрип двери.
Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и постаралась игнорировать страх, что поднимался во мне и
инстинкт самосохранения, кричащий, что мне надо немедленно отсюда бежать.
Тяжелые шаги раздались в доме, и я могла четко себе представить, как он идет с разъяренным лицом.
Все ближе и ближе он подходил и одновременно все дальше и дальше ускользали все мои чувства, пока, в конечном итоге, они не были полностью отключены.
– Что ты здесь делаешь?
Я посмотрела в лицо своего отца. На нем был костюм, и по внешнему виду в нем нельзя было