Вот так у меня и появилась сестра в этом новом для меня мире. Она-то мне и рассказывала обо всем подряд. Дея любила поговорить. Правда, спрашивать она любила гораздо больше, но тут вышел большой облом: я оказался не из тех, кто так просто дает ответы даже на самые простые вопросы. Например, мое имя они узнали только на второй день. И то потому, что мне надоело, когда меня все время называют «молодой чел», «уважаемый», «господин северянин» или «дяденька».
Пусть лучше по имени. Степан.
Мое имя их, кстати, не удивило. Оказывается, Степаны тут были, правда, очень редко. Не слишком популярное имя. И переводилось это имя… Кстати я и сам знаю как оно переводилось, просто до того, как произнес его, не думал об этом. Так вот, я не поверил сначала, но переводилось оно как «умеющий выживать». Не «жить», а именно «выживать», одним словом — «живучий». Интересно получается. По факту, теперь у меня даже фамилии не стало, так как и имя, и моя старая фамилия полностью совпадали. «Ну, живучий так живучий», — решил я и забил на это: обойдусь им одним. Мне не привыкать. Все равно семнадцать лет из моей прошлой жизни меня только так и величали.
Вот, а теперь мы стоим и ждем, пока нас пропустят сначала на заставу, а потом и на территорию самой Империи. Однако тут выяснилась одна относительно неприятная вещь: все документы, подтверждающие, что Кассий и Дея — граждане Империи, остались там, в погибшем караване, и сейчас у них вообще ничего при себе не было. Теперь же для того, чтобы попасть туда, им следовало оплатить въездную пошлину. Про меня так вообще никакого разговора не шло, на мне сразу все подряд ставили печать: «Северянин». «Наверное, похож», — усмехнувшись в очередной раз, подумал я. Зато меньше вопросов, откуда я такой красивый нарисовался. Нашим легче! Я, в общем-то, в том, что придется оплатить пошлину, большой проблемы не видел, но как оказалось, нужно было подождать приезда какого-то капитана, который и примет с нас плату за въезд. А пока нам предложили остановиться в местной таверне.
Кассий расстроился. Если бы нас пропустили сразу, мы бы еще успели вовремя, но сейчас он точно опаздывал.
— Что можно еще сделать? — спросил я у него. В ответ он лишь макнул рукой куда-то в сторону. Я сначала подумал, что это так, от безнадеги, но потом, приглядевшись к вывеске, замер на месте. «Продажа или сдача в наем пегасов», — было написано на ней.
— Пегасы!.. — пораженно пробормотал я.
— Угу, — кивнул он, — но они никак не меньше чем по золотому за одного возьмут, ведь сейчас они нужны всем. А нам их необходимо три. Это большие деньги.