– Я продержу его на улице минут пять, если не возражаете! – воскликнул он.
– Возражаю? Да я буду счастлива, если вы его там на всю ночь оставите, – ответила я. – Прошу вас, вставьте ключ в замок и задвиньте все засовы.
Эрншо так и сделал прежде, чем Хитклиф добрался до парадного входа. После этого он придвинул свое кресло к моему столику, сел напротив и, наклонившись вперед, прямо взглянул мне в лицо, ища в моих глазах сочувствия той обжигающей ненависти, которой горел его взор. Поскольку он выглядел как убийца и вел себя как законченный злодей, прямой поддержки от меня он не увидел, однако обнаружил на моем лице достаточно, чтобы сказать:
– У вас и у меня накопился к тому, кто сейчас бродит снаружи, солидный счет. Так давайте не будем трусами и объединим усилия, чтобы заставить его уплатить по нему сполна. Или вы так же слабы и малодушны, как и ваш брат? Готовы и дальше сносить его издевательства до самого последнего предела, даже не пытаясь отомстить?
– Я устала терпеть, – ответила я, – и была бы рада расплатиться с ним той же монетой, но так, чтобы не пострадать самой. Помните, что предательство и насилие – обоюдоострое оружие, они ранят тех, кто их использует, сильнее, чем их врагов.
– Предательство и насилие – справедливое воздаяние за предательство и насилие, – вскричал Хиндли. – Миссис Хитклиф, я ничего не прошу вас делать: просто сидите тихо и молчите! Скажите, способны ли вы на это? Уверен, вы с таким же наслаждением, как и я, будете наблюдать за гибелью этого порождения ада. Если мы сейчас не одолеем его, он вас рано или поздно убьет, а меня разорит окончательно. Будь проклят этот чертов негодяй! Он стучится в дверь так, как будто он тут уже хозяин! Обещайте, что будете держать язык за зубами и прежде, чем пробьют часы – а на них без трех минут час – вы станете свободной женщиной.
Он вытащил из-за пазухи тот самый пистолет, который я тебе уже описывала, и вознамерился потушить свечу. Но я выхватила свечу у него и схватила его за руку.
– Я не буду молчать! – заявила я. – Вы не должны его трогать – вполне достаточно не отворять ему дверь.
– Нет! Я принял решение и, видит Бог, я его исполню! – вскричал Хиндли с безрассудством отчаяния. – Я сделаю вам добро даже против вашей воли, я восстановлю справедливость ради Гэртона! Можете донести на меня: теперь, когда Кэтрин умерла, мне все равно. Никто обо мне не пожалеет, захоти я покончить счеты с жизнью прямо сейчас, никому не будет за меня стыдно. Пора положить этому конец!
Сдерживать Хиндли было все равно, что бороться с медведем или переубедить безумца. У меня оставалась одна-единственная возможность: подбежать к окну и предупредить намеченную жертву о том, что его ожидает.