Старый слуга подтвердил рассказ Хитклифа, но вдобавок пробурчал:
– Лучше б он сам за доктором снарядился, как Бог свят! Уж я бы лучше его за хозяином доглядел… Когда я уходил, господин вроде как умирать не собирался, не было такого…
Я настаивала на приличных похоронах. Мистер Хитклиф в этом со мной согласился и позволил поступать, как я сочту нужным, но наказал помнить, что денежки на них пойдут из его кармана. Он держался в прежней жестокой и бездушной манере, не выказывая ни радости, ни печали. Было в нем только какое-то затаенное удовольствие, как будто от успешного окончания трудной работы. Лишь один раз наблюдала я на его лице нечто вроде торжества – в тот момент, когда гроб выносили из дома. У него хватило лицемерия изобразить скорбь: перед тем как идти с Гэртоном провожать покойного в последний путь, он поставил несчастного ребенка на стол и проговорил с особым смаком: «Ну, мой милый мальчик, теперь ты мой! И мы посмотрим, вырастет ли одно дерево таким же кривым, как другое, если его будет пригибать к земле тот же ветер!» Ничего не подозревавший малыш с восторгом внимал этой речи, играя бакенбардами Хитклифа и гладя того по щеке. Но я сразу разгадала зловещий смысл этих слов и резко заявила:
– Мальчик отправится со мной в усадьбу «Скворцы», сэр. Не ваш он и никогда им не был!
– Это Линтон так сказал? – осведомился Хитклиф.
– Конечно. И он распорядился, чтобы я взяла ребенка с собою, – ответила я.
– Ну хорошо, – промолвил этот негодяй, – сейчас не будем спорить, не время. Однако мне пришло в голову, что нынче, в новых обстоятельствах не грех мне заняться воспитанием молодых. Посему передай своему хозяину, что коль скоро он попытается отобрать у меня вот этого ребенка, я обязательно приведу на Грозовой Перевал своего собственного сына. Не рассчитывайте, что я уступлю Гэртона без борьбы, а уж что касается другого мальчика, то его я потребую к себе всенепременно! Не забудь передать это Линтону слово в слово.
Этого намека было достаточно, чтобы связать нам руки. Я пересказала хозяину суть угрозы Хитклифа, когда вернулась домой. После этого Эдгар Линтон, который и раньше не рвался взять племянника под свою опеку, даже не заговаривал о том, чтобы вмешаться. Сдается мне, что, если бы хозяин и решился на какие-то действия, от них вряд ли был бы прок.
Бывший жилец Грозового Перевала стал его хозяином. Он вступил во владение имением и доказал все права на него местному поверенному, который, в свою очередь, подтвердил их мистеру Линтону. Оказывается, Эрншо заложил каждую пядь своей земли в обмен на наличные деньги, – и держал этот залог не кто иной, как Хитклиф, – а полученные деньги несчастный спустил в своей безудержной страсти к игре. Таким образом, Гэртон, который должен был стать первым джентльменом-землевладельцем в округе, превратился в полного иждивенца на милости заклятого врага своего отца. С тех пор и отныне он живет в своем собственном доме на положении слуги, да только никакого жалования за это не получает. Он даже не может доказать свои права, потому что не ведает о них, и нет вокруг него друзей, которые подсказали бы ему, как его обошли.