, а
белой завистью. Пусть совершенствуется, и через несколько лет он вполне может стать образованным человеком.
– Ну да, а я тем временем превращусь в деревенскую дурочку, – парировала Кэтрин. – Вы бы только слышали, как он пробует читать по складам и какие при этом лепит ошибки, – вы бы умерли от смеха! Ну-ка, Гэртон, повторите «Чевиотскую охоту»[27], которую вы пытались вчера выучить наизусть. Презабавно она у вас получается! Я слыхала, как он бубнит текст, а потом лезет в словарь, чтобы понять смысл трудных слов, и ругается, когда не может прочесть объяснение.
Молодой человек никак не мог взять в толк, почему смеются не только над его невежеством, но и над его попытками это невежество преодолеть, и в этом я с ним был полностью согласен. Я вспомнил рассказ миссис Дин о его первых попытках рассеять тьму невежества, в которой его сознательно растили, и заметил:
– Миссис Хитклиф, будьте справедливы – все мы когда-то были учениками, все мы спотыкались и падали у входа в храм знаний, и если бы наши учителя жестоко высмеяли нас тогда вместо того, чтобы помочь, мы бы до сих пор топтались на этом пороге.
– Ах, я вовсе не хочу препятствовать его успехам, – ответила она, – но он не вправе присваивать себе то, что принадлежит мне, а потом своими глупыми ошибками и отвратительным произношением превращать в нелепицу восхитительные стихи и прозу. Эти книги необыкновенно дороги для меня, потому что любой отрывок из них оживляет во мне воспоминания о лучшей и счастливой жизни, и мне больно слушать, как он оскверняет их своими невежественными устами. Кроме того, он выбирает мои самые любимые места, которые я сама часто повторяю, как будто бы с умыслом, как будто бы мне назло!
Гэртон с минуту молчал, и только грудь его тяжело вздымалась, словно он задыхался от унижения и гнева, но стремился изо всех сил побороть в себе эти чувства. Я постарался из деликатности сделать вид, что не замечаю его состояния, поднялся и подошел к дверям, где принялся обозревать открывшийся мне вид. Гэртон последовал моему примеру и вышел из комнаты, но вскоре вернулся, держа в руках с полдюжины томов. Он швырнул книги на колени Кэтрин, воскликнув:
– Забирай их! Не хочу их больше видеть, не хочу о них больше слышать, не желаю их читать!
– А мне они теперь без надобности, – резко ответила она. – Раз ты их касался, они будут напоминать мне о тебе, а значит, противны мне.
Она открыла один из томов, явно много раз читанный, и принялась читать оттуда, растягивая слова и запинаясь, как начинающий, потом засмеялась и отбросила книгу прочь.