– А теперь послушайте все! – воскликнула она с вызовом и принялась в той же манере читать на память строки из какой-то старинной баллады.
Самолюбие Гэртона не выдержало этого последнего испытания. Я услышал звук пощечины в ответ на ядовитые насмешки Кэтрин, и не могу сказать, что так уж сильно осудил за это парня. Маленькая негодница сделала все, чтобы задеть сильные, пусть и простые, чувства своего двоюродного брата, и его последний аргумент оказался единственным доступным для него средством поквитаться с обидчицей. Он схватил книги и швырнул их в огонь. По его лицу я понял, как нелегко далась ему эта жертва. Мне казалось, что, когда огонь жадно поглощал книги, он думал о том удовольствии, которое они ему доставляли, и о тех новых открытиях и достижениях, которыми он собирался в будущем насладиться с их помощью. Похоже, я угадал побудительную причину его тайных занятий. Он довольствовался ежедневной тяжелой работой и грубыми животными радостями, пока на его пути не появилась Кэтрин. Стыд от ее насмешек и надежда на одобрение подтолкнули его на штурм более высоких целей. И вот все его усилия, направленные на то, чтобы возвыситься и вырваться из невежества, вместо того, чтобы оградить его от издевок Кэтрин и помочь ему завоевать ее похвалу, дали прямо противоположный результат.
– Вот и вся польза, которую бессмысленная скотина вроде тебя может извлечь из них! – воскликнула Кэтрин, слизывая кровь с разбитой губы и не сводя негодующего взгляда с уничтожаемых огнем книг.
– Попридержи язык, а то я за себя не отвечаю! – с яростью прохрипел он.
Весь дрожа от гнева, Гэртон замолчал и торопливо пошел к выходу. Я посторонился, чтобы его пропустить, но едва он ступил за порог, как перед ним возник мистер Хитклиф, шедший со двора. Хозяин Грозового Перевала остановил его, положив руку на плечо, и спросил:
– Что стряслось, мой мальчик?
– Ничего, ничего, – торопливо пробормотал Гэртон и вырвался на волю, чтобы там в одиночестве предаться своему горю.
Хитклиф посмотрел ему вслед и вздохнул.
– Будет странно, если я откажусь от своих же собственных планов мести, – пробормотал он, не замечая, что я стою позади него, – но когда я пытаюсь в его лице отыскать черты его отца, вместо них я вижу ее черты, и с каждым днем они проступают все явственнее. Какого дьявола он так на нее похож? Похож настолько, что мне невыносимо смотреть на него.
Он потупил глаза и в глубокой задумчивости вошел в дом. Он сильно изменился с нашей последней встречи: на его лице поселилось какое-то новое – тоскливое и беспокойное – выражение. Мне показалось, что он похудел, осунулся. Его невестка, завидев его в окно, тут же выбежала в кухню, и я остался с ним наедине.