— Но ты, Пиджин, как ты?
— О, со мной все в порядке. Только дайте мне время спуститься вниз. — Кейтлин вдруг прижалась к нему. Бродерсен ощутил, как она дрожит. — Дэн, пожалуйста, обними меня. Мне бы лучше не плакать после того, что было там… лучше не плакать!
* * *
Из глубины, куда низверглось ее существо, Джоэль излучила:
— Быть может, вы хотя бы попрощаетесь со мной?
— Да, и более того, — был ответ. — Мы узнали от аватары, сколь сильна твоя беда.
— Тогда возьмите меня к себе.
— Этого не может быть. О, Джоэль, разве способно дерево летать, может ли птица питаться солнечным светом? Ты есть то, что ты есть сейчас, и еще то, чем станешь, если захочешь. Радуйся этому.
— Как мне провести оставшиеся жалкие годы, так и не узнав, чем вы занимаетесь — теперь, когда я поняла, что мой Ноумен всего лишь тень?
— Если ты хочешь, мы можем дать тебе забвение. Нет!
— Что еще?
— Если я недостойна вашей компании (в ней нет особенной почести), тогда откройте передо мной Реальность. Убьет она меня или лишит разума, покажите мне Предельное…
— У нас нет предельного.
— Но что у вас есть…
— …Те фрагменты, которыми мы располагаем, сами не в состоянии повредить тебе (как может лекция о теории относительности повредить обезьяне?). Аватара могла бы рассказать тебе. Но ты одарена более глубокими знаниями. Поэтому слушай, если хочешь… (математика и обрывки того, что могло быть прямым восприятием или могло не быть им) наш пространственно-временной континуум не представляет собой всего творения. Он представляет собой пузырек в гиперразмеренностном океане, который бесконечно порождает подобную ему пену, как было в древних океанах Земли, Деметры, Беты, они порождали жизнь снова и снова, потому что это было в их природе. Вселенные умирают словно звезды и цветы, — но материя их сохраняется, преобразуется в нечто, никогда прежде не существовавшее.
Здесь и сейчас, наш выгоревший космос, расширяясь, убегая от себя самого, пересекся с другим. Совершившись, этот союз породит совершенно новый мир, полный миров… и да будет второе пространство древним, пусть никакая жизнь — мы молимся об этом — не погибнет в ходе генезиса! Каким станет следующий цикл, мы не можем предвидеть.
…Сейчас меняются уже сами законы физики и константы, и ни вы, ни мы не сможем просуществовать и мгновения за пределами этой силовой крепости. Грядущее совершенно неведомо. Но мы тем не менее стремимся сделаться частью этого будущего, понять его и приветствовать. Мы сооружаем машину…
…это всего лишь конец, Джоэль, конец, который никогда не завершается.