Закончив чтение, Гарри внимательно изучил подписи под статьями и с удивлением обнаружил, что многие творения принадлежат репортерам «Пророка». Резвилась и Рита Скиттер, и многие другие. Гарри особенно разозлил тот факт, что сотрудники газеты с огромным рвением развивали и конкретизировали законы режима Пожирателей.
— М-да. Новая власть желает, чтобы ей лизали жопу. И она хочет, чтобы маги делали это с радостью и наслаждением. Журналюги «Пророка» для этой роли уже созрели. Ну, ладно…
Газета осталась валяться на полу, пора было срочно разыскать Рона.
— Рон! Надо переговорить!
— Слушаю, — буркнул тот недружелюбно.
— Ты помнишь какие–нибудь места в Египте?
— В Египте?
— Ну, вы ездили туда!
— А, ну да. А что тебе надо? Там находятся новые крестражи?
— Нет. Ты будешь мне помогать?
— Ну, если надо… а что ты хотел?
— Пошли к Биллу, там и поговорим.
* * *
Гермиона сидела в своей комнате и штудировала книгу из Запретной секции. Пергамент перед ней был исчеркан мало внятными выписками и заметками. Наконец девушка со вздохом закрыла книгу и спрятала ее обратно в сумку.
— Вот и все. Теперь моя совесть чиста. Это заклинание действительно необратимо. Не представляю, как я взгляну в глаза рыжему. Этот мир лишился для меня еще одной привлекательной стороны. И если не удастся победить Того — Кого-Нельзя — Называть, то путь у меня один — назад, к маглам. Буду жить среди них и защищать всех, кого смогу. Впрочем, рано об этом думать. Сначала надо выжить.
Она походила по комнате взад–вперед, нерешительно постояла у двери, толкнула ее и вышла на лестницу.
Вверх по ступенькам бодрой рысью бежали Гарри с Роном. Гермиона, стараясь не встречаться с ними глазами, пропустила парней наверх. Рон, пробегая мимо, демонстративно отвернулся. И хорошо. Так проще. Гарри кивнул ей торопливо. Сразу видно, какая–то идея в голову пришла: лицо отстраненное, взгляд отсутствующий. Интересно, что он задумал? Опять бомбить кого–то, наверное.
Странно, но сегодня эта мысль не вызвала раздражения. Первая острая реакция на то, что ее друг начал разбираться с Пожирателями их же способами, уже притупилась. Пока не ощутишь себя жертвой этих ублюдков, пока сам не побудешь в шкуре пытаемого — не поймешь тех, кто решился на жесткую борьбу. А ведь Гарри пытали еще на четвертом курсе. Воландеморт. Потом на пятом — Амбридж. А сколько случаев боли и мучений было до этого? Трудно вспомнить, чтобы три месяца подряд он не оказывался однажды весь в крови. А неотомщенные потери? Дамблдор, Сириус, Добби. Хотя, уже частично отомщенные. Насилие — это, конечно, плохо. А вот бороться с ним без ответного насилия в реальной жизни почему–то не выходит. Сколько красивых теорий: пацифизм, непротивление злу, ударили по правой щеке — подставь левую… А на деле — убийцы только входят во вкус! Чем больше им поддаешься, тем больше они зверствуют и наглеют. Только жесткий отпор приводит их в чувство. И то не всех. Таких, как Беллатриса, только могила исправляет.