— Какая магия!!! — завизжала она, швырнув в дверь кувшин. — Оставьте меня в покое!
— Ты должна умереть! — проорал Прыжок Льва. — Так велит наш обычай! Смерть Упрямой Веточки требует мести!
Дым густыми клубами проникал сквозь щели во двор. Трое мерзавцев навалили там такую кучу хвороста, что залить её сможет только озеро или пожарный вертолёт.
— А-а-а-а!!! — заверещала Фрея, приседая и хлопая себя по ногам.
Она ринулась к выходу, но отпрянула от источавшей жар двери.
— Будьте вы прокляты! — кричала девушка, срывая голос. — Сволочи, сволочи, сволочи!!!
Бестолково мечась по двору, она споткнулась о стоявший на земле котёл и хотя не обожглась, но упала, сильно ударившись плечом. Боль немного отрезвила Фрею.
Эти люди пришли её убить. От них не убежишь, скалы вокруг поднимаются на десятки метров. С ними не договоришься. Ни оскорблённый Одинокий Орех, ни Прыжок Льва, уверенный в справедливости своей мести, не захотят её слушать. А третий… Ему нужен какой-то глаз. Наверное, тот самый бриллиант, который она нашла на поляне, где убили дочь вождя? И чтобы заполучить этот камешек, тот человек, похоже, ни перед чем не остановится.
Сколько ещё продержится дверь? Даже со стороны двора уже появились крошечные язычки пламени.
Может закидать её дровами? Аратачи наткнутся на огонь и не войдут. Вот только надолго ли их это задержит? Хворост горит гораздо быстрее, чем толстые брусья. Тем не менее, девушка подбежала к поленнице и, набрав большую охапку, вывалила дрова у входа. А когда вернулась за новой, в дверь ударили.
Она испуганно охнула. С той стороны били по охваченному пламенем полотну, поднимая тучу искр.
— Как же так, — испуганно пролепетала Фрея.
Раздался треск. Один из брусков выгнулся, вспыхнув факелом.
Девушка, не глядя, подхватила хворост и, подбежав, бросила его в огонь.
— Я вырежу тебе печень! — ликующе орал Одинокий Орех.
— Верни Глаз Гневной Матери!
— Ты умрёшь за Упрямую Веточку!
Фрея бросилась в хижину, где забилась в угол, зажав уши руками.
«А ещё хочешь быть свободной?! — резанул душу злой, насмешливый голос, как будто прозвучавший прямо в голове. — Одна жить! Посвящение пройти! Жаба трусливая».
— Нет! — прокаркала девушка сорванным голосом. — Нет!
Выбежав во двор, и мельком убедившись, что дверь ещё держится, она схватила со стола скользкий от рыбьей чешуи нож и перерубила им верёвку, связывающую охапку дротиков.
Три штуки сразу же отнесла в хижину. Это будет её последний рубеж. Остальные зачем-то расставила у лавки. На стол положила лук и стрелы.
С треском вылетели гвозди из горящего бруса. Охваченная пламенем дверь наклонилась, держась на одних засовах.