— У нас когда-то давно тоже было примерно так же. Люди выбирали самых достойных в Сенат. Это что-то вроде Совета Старейшин. Они судили и принимали решения обязательные для всех людей, а для охраны нашей земли от врагов назначали вождей. Так тянулось много лет. Но постепенно… старейшины стали передавать свои места в Сенате по наследству, даже если их сыновья оказывались не достойны такой чести. Глядя на это… духи, у нас их называют «богами», отвернулись от моего народа. Жить становилось всё хуже. Сильные обижали слабых, отбирая у них землю, дома и рабов. А тут ещё соседнее племя едва не захватили наше главное стойбище. Тогда и проявил себя молодой вождь, сумевший не только разбить врагов, но и заступившийся за народ. Он заставил старейшин уважать их права. Люди вновь зажили счастливо. Но, однажды, когда он ушёл… за добычей в дальние земли, старейшины убили его… друзей и вновь вернули себе власть.
Голос рассказчика звучал неторопливо, как лесной ручей, а слушательница не могла отделаться от ощущения, что уже знает эту историю. Возможно, нечто подобное рассказывали в школе?
Девушка встрепенулась и закашлялась, едва не подавившись орехом. Заморец раздражённо засопел, недовольный тем, что его прервали.
— А этого вождя случайно звали не Юлий Цезарь?
— Нет, — покачал головой старик. — Его имя Ипий Курс по прозвищу Агербус, что значит… «сделанный из металла». А кто такой Цезарм?
— Вождь такой жил очень давно, — пояснила Фрея. — Он вроде тоже разогнал какое-то собрание и стал править один. Его потом убили. Кажется, отрубили голову или отравили? Не помню.
— Похоже, — удивлённо хмыкнул Отшельник. — Только Ипий Курс Сенат не разгонял. Это они решили драться против него. Когда вождь вернулся из дальних земель с верными… охотниками, то попробовал вновь захватить главное стойбище. У его стен произошла кровавая битва. Ипия Курса убили… старейшины праздновали победу. Но вожди отрядов, воевавших на их стороне, перессорились между собой.
— Это печальная и грустная история, — заключил заморец. — Иногда лучше один лев, чем сотня падальщиков.
— А что случилось дальше? — спросила Фрея, торопясь услышать продолжение рассказа.
— Ничего хорошего, — печально улыбнулся он. — Много лет мой народ терзали эти стервятники. Пустели… стойбища, зарастали лесом поля и виноградники. Воспользовавшись нашей слабостью, за добычей явились соседи. Те времена у нас называют: «Эпоха крови и слёз».
Старик замялся.
— Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.
— Гражданская война, — одними губами произнесла она по-русски. — У нас это так называется.