— Ну, с кем не бывает…
— С тем, кто не напивается до поросячьего визга, — поучительным тоном заметила Нина.
Степаныч поперхнулся, а Рыбкина поспешила исправиться:
— Я не вас имела в виду, Олег Степаныч. Вы же президент, вам по рангу положено расслабляться иногда, — на минуту замолчала, но потом продолжила: — Но злоупотреблять, тоже не стоит…
— А знаете, что мне сегодня ночью приснилось? — решил перевести разговор на другую, менее щекотливую тему Бубликов.
— Прямо сгораем от нетерпения! — перекривил его Эдуард. — Поведайте же поскорее, юноша свои эротические фантазии!
— И чего сразу эротические? — обиделся Валик. — Не надо судить по себе, — с вызовом посмотрел на обидчика и довольный собой продолжил: — Так вот, снится мне, что попал я на остров, в племя папуасов…
— И они тебя съели на обед? — съязвил Холодов.
— Нет, в отличие от некоторых они были гостеприимны и дружелюбны! Они меня угощали как дорогого гостья! А какие там папуасочки были…
— Ну, все понятно… У кого что болит… Дальше можешь не продолжать, — Эдик подмигнул Тоне и они захихикали.
— А дальше не то, что ты думаешь было. В самый разгар праздника появляется… — Валик сделал паузу, а потом продолжил: — Кто бы вы думали? Самарин! И начинает нам втирать про моральные ценности и вред алкоголя! Проповедник, блин… Такая красоточка мне улыбалась… Так что мы с ним квиты! Он мне во сне такой кайф обломал!
Все рассмеялись.
— Валентин, а ты знаешь, что есть примета — на новом месте во сне является твоя судьба? Так что берегись, Валик, окольцует тебя скоро какая-то папуасочка! — пошутила Антонина.
— Кстати, Валентин, вчера очаровательная Фифика про тебя весь вечер расспрашивала после твоего ухода, — сообщил Данилов.
— Ничего и некстати, — рассердился Бубликов.
— А как вы с ней общались? — поинтересовалась Рыбкина. — Вы же, вроде, румынского не знаете и с английским не очень…
— Ой, Ниночка, после того, как мы с ней выпили на брудершафт, у нас не было проблем с общением. Я с ней говорил по-русски, а она на румынском отвечала и все было понятно, — Степаныч мечтательно улыбнулся. — Эх, будь я помоложе, я бы… Валентин, а ты подумай!
Бубликов чуть не подавился, а все снова развеселились. Лишь Марго не принимала участия во всеобщем веселии. Она снова погрузилась в размышления. Холодов пристально за ней наблюдал и расценил их по-своему: «Ну, что, курица, призадумалась о своем поведении? Пора бы уже… Эх, знать бы, кто ты и откуда взялась… Вот бы в документики ее заглянуть… Но она все время таскает их с собой. Тут надо подумать…»
Отстраненный вид своего вице-президента заметила, и Антонина и решила этим воспользоваться: