— Незехат-калфа явно сегодня не в духе, — покачала головой Зэйнэп.
— Еще бы! — вторила ей вторая кухарка. — После того, что случилась с Ямур-джарийе, она сама не своя.
— Ну, и поделом ей, — сказала одна из девушек. — А то возомнила себя здесь главной. — А что вы все-таки думаете, наложница сама шагнула с утеса или кто-то помог?
— Девочка, — остановилась ее главная кухарка. — Ты не слышала, что сказала Незехат-калфа. Хочешь лишиться головы? Никаких разговоров, — поднесла она палец ко рту.
— Нет, а все-таки, — не унималась та. — Думаете, это сделал кто-то из дворцовых?
— Я думаю, — включилась в беседу еще одна из девушек, — без вмешательства Сафие-султан здесь не обошлось.
— Тихо, девки! — рявкнула Зэйнэп. — Совсем распоясались. Вам велено было молчать!
Но те и не думали, еще раз наперебой рассказывая обо всех сплетнях, ходивших по дворцу. Сначала бурный роман падишаха с новой наложницей, а затем загадочная гибель ставшей фавориткой той самой наложницы — были главной темой дворцовых сплетен. Это обсуждали все, начиная с кухарок и заканчивая стражниками темницы.
* * *
Главный герой этих сплетен — двенадцатый султан Османской империи, сын Селима второго и Нурбану-султан, Мурад третий в это самое время мчался на своем верном коне Рюзгаре по дороге, ведущей от его главной резиденции к Старому дворцу в Манисе. От встречного ветра по обеим щекам всадника текли слезы, деревья, словно слайды, мелькали один за другим, но он не сбавлял скорости. Наоборот, то и дело дергая за поводья Рюзгара, заставлял того скакать еще быстрее. Наконец он остановился. Спрыгнул с коня, взял того за поводья и, раздвигая второй рукой перед собой ветки деревьев, направился в чащу леса. Рюзгар не отставал от хозяина ни на шаг.
Вскоре султан стоял на том самом утесе, где две недели назад была его возлюбленная — Ямур-джарийе. Её образ не исчезал из памяти ни на минуту. А сейчас стал еще отчетливее. Падишах закрыл глаза и, набрав в легкие побольше воздуха, с шумом выдохнул. В голове за минуту, словно пленка, промелькнула вся его жизнь.
— Ямур! Где ты сейчас? — открыл он, наконец, глаза и обратил свой взор к месяцу, коромыслом застывшему в небе.
Вдруг конь, словно почуяв неладное, встал на дыбы и громко заржал. Султан насторожился, оглянулся по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. В это самое время стая одичавших ворон, заснувших на соседнем дереве, с криком и шумом крыльев взмахнула в небо.
Султан вздрогнул. И тут стрела пролетела перед самым его носом, лишь чудом не задев. Он отскочил в сторону, спрятался за дерево. В тот самый миг еще одна стрела вонзилась прямо в ствол того самого дерева. Падишах вовремя успел увернуться. Он присел, закрыв голову руками. Стрелы одна за другой пролетали в нескольких сантиметрах от него. Поняв, что нужно быстрее убираться отсюда, султан, улучив момент, то приседая, то выпрямляясь, удачно маневрируя между пролетающими стрелами, добрался до Рюзгара, вмиг запрыгнул в седло и ускакал, оставив за собой облако пыли. Но стрелы продолжали его преследовать. Он обернулся. Было темно. Но повелитель смог разглядеть всадников, скакавших по пятам. Судя по всему, это были бандиты, державшие в страхе всю округу. Черные платки закрывали лица до самых глаз. Повелитель пригнулся и, еще сильнее стиснув поводья, ударил ногами коня по бокам. Тот встал на дыбы, чуть не сбросив наездника. В это самое время появился Мехмед-паша на своем скакуне и, взяв за узду Рюзгара, потянул за собой, не сбавляя шагу.