— Алё, — зевнув, ответила девушка.
Голос на другом конце провода она узнала не сразу. Мачеха несла какую-то околесицу, то и дело всхлипывая и причитая.
— Ольга Николаевна! — не выдержала Лина. — Объясните толком, что произошло, — сердце же девушки забилось в предчувствии беды.
— Ночью папе стало плохо! — рыдала в трубку мачеха. — Его увезла скорая!
— Что? — Лина вскочила с постели и заметалась по комнате. — Как? Что с ним?
— Сердечный приступ, — продолжала причитать мачеха.
— Боже мой! — Лина села на диван, закрыла лицо ладонями, на глазах выступили слезы. — Как же так? Почему?
— Мы сейчас в пятнадцатой городской больнице. Отец в реанимации.
— Я еду! — Лина бросила трубку и вновь забегала по комнате.
Девушка открыла шкаф, потом закрыла, постояв какое-то время в оцепенении, вновь потянулась к ручке дверцы. Послушался стук в дверь.
— Позволь мне войти! — раздалось за дверью.
Ангелина промолчала. Она буквально сорвала с вешалки серое платье и натянула на себя. Стук повторился.
— Входи, — буркнула девушка, — и вновь заметалась по комнате в поисках сотового.
— Я всю ночь не спал, выучил все буквы. Вот смотри… — начал было Мурад с порога, но стоило ему лишь взглянуть на Ангелину, от его улыбки не осталось и следа. — Ты белее мела! Тебя кто-то обидел? — пальцы его невольно сжались в кулак.
— У папы сердечный приступ. Он в больнице, — даже не посмотрев на султана, через плечо бросила та.
— Я не знаю, что такое сердечный приступ. Но раз твой отец болен, позволь и мне поехать с тобой!
— Поехали! — Ангелина наконец нашла сотовый, оказавшийся под подушкой, схватила сумку, взяла с журнального столика ключи от машины и выбежала в коридор.
Мурада долго ждать не пришлось. Через минуту появился и он в голубых джинсах, рваных на коленках, и белой футболке. В другое время и при других обстоятельствах Ангелина не смогла бы оторвать восхищенного взгляда от его красоты и идеальной фигуры. Но только не сейчас. Её мысли были заняты совсем другим. Ее сердце обливалось слезами, а душа болела.
* * *
Всю дорогу никто из них не проронил ни слова. Мурад переводил иногда взгляд с дороги на Лину, но боялся нарушить тишину. Даже магнитола в салоне молчала. Ему до боли в сердце было жаль бедную девушки, глаза которой были мокрыми от слез. Ему искренне хотелось ей помочь. Но он не знал, как. Ангелина глаз не сводила с дороги. Но не замечала ни машин, которые, не смотря на ранний час, оккупировали шоссе в обоих направлениях, ни прохожих, спешащих на работу, ни сигналов светофора, пару раз проскочив на красный свет и лишь чудом избежав несчастья.