— Рассказываю это не для того, чтобы вызвать жалость, — она тряхнула головой, и белые волосы веером рассыпались по плечам. — У меня было множество советчиков, и когда я дошла до точки, то воспользовалась одним из них. Дима был здоровым ребёнком, много кричал, хорошо ел. Днём искала работу, если могла оставить ребёнка с одной из девчонок, ночами укачивала сына и плакала. Соседки давно уже кормили нас за свой счёт. Но ребёнку они мало чем могли помочь, у нас не было даже кроватки. И однажды я сорвалась. Из-за ерунды, разбила единственную бутылочку.
Галилиана вынула из папки лист и положила передо мной.
— Я подала в суд иск о признании отцовства и назначении алиментов.
Смотреть на бумагу я не стала.
— Была назначена генетическая экспертиза. Тогда-то я и познакомилась с Ниррой Артаховой. Накануне слушания она пришла ко мне и подкупила. Сын Сергию был не нужен. Как бы он рос с грузом известной фамилии на шее, но фактически не признаваемый семьёй? Она убедила меня, что пользы от этого ребёнку не будет. Посулила немало выгод — место в императорском театре, плюс квартира, плюс денежное вознаграждение от неё лично. Я согласилась и отозвала иск. Сын так и остался с фамилией и отчеством по моему отцу.
По мере того, как женщина рассказывала, передо мной ложились листы бумаги, один за другим, документы, ксерокопии, заключения и выписки, материалы так и не рассмотренного тогда дела.
— Дима ничего не знал вплоть до окончания академии, — папка опустела.
— У моего сына выдающиеся пси-способности. А как могло быть иначе, с такой-то бабкой? — женщина оставила в покое пустую папку и закрыла лицо руками, — Я совершила ошибку, и сын вряд ли когда-нибудь простит меня. Гордость затмила мне разум. Решила: прошло столько лет; подумала: может, они одумались — он же такой талантливый, — она всхлипнула неожиданно, некрасиво, по-настоящему. — Не хотела, чтобы он прозябал у черта на рогах или стал мелким винтиком в большой системе, и обратилась к Нирре.
Галилиана выдернула салфетку из подставки на столе и аккуратно вытерла лицо.
— Плевать, если бы она просто отказала, посмеялась, глядя на моё унижение, и забыла. Но нет! Она не такая. Карга лично возглавила экзаменационную комиссию и завалила дипломный проект Дмитрия. Специально, а потом при всех высмеяла его притязания на профессию. Она раздавила его, без капли сожаления, — женщина, наткнувшись на мой ничего не выражающий взгляд, отпрянула, должно быть, вспомнив, с кем говорит, руки быстро заметались по столу, собирая беспорядочно разложенные бумаги. — Она полгода не допускала его до пересдачи. Кто бы знал, сколько я выстояла у её дома и у службы контроля, сколько молила не наказывать моего сына, сколько раз падала на колени. Бесполезно. Она отвечала, что это испытание, и если я так пекусь о тёпленьком местечке, то он его получит, если не сломается.